«Сухой закон» суров, но это закон

«Сухой закон» суров, но это закон

Много в чем обвиняют невежды и прохиндеи людей трезвых: и в том, что они подлюки, и в том, что язвенники, и в том, что в 1861 году пало крепостное право, и в том, что в России в октябре 1917-го произошел еврейский государственный переворот, и в том, что после горбачевских антиалкогольных, – как, впрочем, и антитрезвеннических, – мер рухнул Советский Союз, и даже в том, что в начале XX-го века в США родилась коррупция и американская мафия…
Страшней, стал быть, трезвенника зверя нет…
Я не попка-попугай – склонен в услышанном сомневаться. Потому-то  и решил заглянуть во времена далекие страны далекой, и ответить себе самому на вопрос: а был ли вообще в Америке «сухой закон», о котором так много говорят сторонники пьяного образа жизни? Был ли «закон», который описывается, как очевидно провальный, а провал оного, используется подобно дубине, пресекающей на корню робкие поползновения покушающихся на право заправил алкобизнеса одурачивать и одурманивать, а одурманенным и одураченным, не только наслаждаться пребыванием в джунглях иллюзий и миражей, но и тупо, безнадежно, обреченно страдать от того, что попирается общечеловеческое, нормальное, естественное?

Когда начинаешь знакомиться с историей темы, сразу, что бросается в глаза, так это большая ложь двойного замеса, распространяемая сторонниками пьяного образа жизни:
1. «сухой закон» был введен поспешно и спонтанно, решением негосударственно мыслящих людей, покусившихся на святое: на традицию и на право людей самим делать выбор;
2. «сухой закон», установленный в США на основании 18-ой поправки к Конституции, вступившей в силу 16 января 1920 года, породил мафию.
Так вот, оказывается, борьба против алкоголя в Америке – вовсе не бзик и не результат случайного, кратковременного умопомешательства неких абстинентов-язвенников времен демократа, президента Вудро Вильсона, который, кстати, как и подобает истинному демократу, был, разумеется, категорически против введения в стране «сухого закона». К 18-ой поправке американский народ шел, как минимум 100 лет и, довольно широким фронтом.

В период правления президента США Джорджа Вашингтона, – потомственного нетрезвенника, не способного, как и многие потомки алкоголиков, иметь потомство и чей прадед – священник Лоуренс Вашингтон в 1643 году был изгнан из своего прихода за пьянство, – Конгресс США в 1791 году ввел налог на производство и продажу крепкого алкоголя (закон об акцизе), который был столь велик, что, фактически, означал полный запрет на кустарное производство виски. И, как следствие, летом 1794 года в западной Пенсильвании, где почти в каждом доме был самогонный аппарат, это привело к бунту, получившему название «Восстание из-за виски»: распространялись листовки, призывавшие к неповиновению властям, проходили митинги и демонстрации, «акцизные чиновники подвергались угрозам и нападениям вооруженных фермеров. Сборщиков налога обмазывали дегтем и вываливали в перьях, после чего заставляли отказаться от занимаемой должности, а бумаги и документы отбирали. Суровая кара ожидала и тех, кто соглашался помогать чиновникам или платил налог: противники акцизной пошлины поджигали их дома, портили имущество, угоняли скот. Ропот и недовольство, а порой и вооруженный отпор местной администрации имели место также в Кентукки, Мэриленде, Виргинии и обеих Каролинах» [2].

У президента волнения самогонщиков вызвали настолько большую тревогу, что он усмотрел в них опасность для самого существования государства. В частности, он заявил, что если бунт самогонщиков не будет по-давлен, то  «мы можем распрощаться с любой формой правления в этой стране, кроме правления толпы и дубинки» [3].
На подавление бунта самогонщиков была брошена 15-тысячная армия с кавалерией и артиллерией, во главе которой президентом был поставлен  губернатор Виргинии, генерал Генри Ли. В результате, около 2 тыс. противников акцизной пошлины бежали за пределы штата, несколько сот производителей сивухи было арестовано, возбуждено около 30 судебных дел и вынесено два смертных приговора.

В данном случае, мы не хотим, конечно, зачислить президента, масона, мастера из «Ложи Фридрихсбурга» в сторонники трезвого образа жизни. Отнюдь, не нашими категориями мыслил он: Вашингтон  не только терпимо относился к слабостям других, но и охотно потакал им, в том числе, в пристрастии к спиртному. Хуже того, после выхода на пенсию занялся производством виски и вскоре стал самым крупным производителем этой отравы на территории Америки. Он запойно играл на деньги, любил выпить и танцевать, любил скачки, петушиные бои и лото. Хуже того, систематически, на протяжение двух десятилетий использовал спиртное для обеспечения своей победы на выборах – устраивая грандиозные, массовые попойки… И не гнушался получать финансовую помощь от еврея Якоба Мордекая, открывшего в 1792 году табачный магазин в Нью-Йорке…

Нет, личная и общественно-административная жизнь Джорджа Вашингтона, как и эпизоды деятельности его администрации – не дары на алтарь трезвости и не бальзам на раны народа, страдающего от алкогольно-наркотического яда. Вспоминая о «восстании из-за виски», мы, в данном случае с одной стороны лишь констатируем наличие самого факта конфликта интересов уже в тогдашней среде сивушников, а, с другой, и это более существенно, стремимся показать, что власть при наличии твердой политической воли способна задавить любое выступление, любое поползновение ядопроизводителей и ядоторговцев.

В 1784 году Бенджамин Раш, – просветитель, общественный деятель, физиолог и психиатр, – резко и убедительно выступил против утверждений о пользе интоксикантов, и призвал Церкви поддержать, уже существующее в то время, основанное на полном отказе от алкоголя, движение трезвенников, и, отметим, этот призыв не остался гласом вопиющего в пустыне. Достаточно сказать, что под воздействием его горячих призывов и его книге о пагубном влиянии алкоголя на организм, вышедшей в свет в 1785 году, в 1789 году, в Северной Америке возникает первое в мире общество трезвости [4].

Известно также, что еще в 90-х годах XVIII века и вплоть до своей смерти, последовавшей в 1825 году, бывший священник Епископальной церкви, первый биограф первого президента США Джорджа Вашингтона – Мэйсон Лок Уимс, разъезжая по всей стране, распространял, в том числе и в тавернах, книги о вреде алкоголя.
В 1825 году вовсю зазвучал голос представителей Пресвитерианской церкви США (основана в 1706 г.), выступавших за сокращение количества питейных заведений. Через несколько лет, по мере осознания проблемы и выхода на новый уровень понимания, сторонники трезвости поднялись уже до требования полного запрета алкоторговли на территории всей страны. В частности, врач, пресвитерианский проповедник Сильвестр Грэхем выступая в 1832 г. в Нью-Йорке с циклом лекций о правильном питании, утверждал, что вообще все возбуждающие вещества любого сорта и вида, такие, как вино, табак (во всех его формах), сидр, пиво и другие должны быть запрещены.

В 1826 г. в Бостоне было создано Американское общество трезвости –«American Temperance Society», которое пользовалось такой популярностью, что через 10 лет насчитывало уже 8.000 отделений, в которых насчитывалось до полутора миллиона членов.

В результате выше обозначенных и весьма многих иных, разрозненных, но идейно единых действий и отдельных граждан, и светских организаций, и религиозных объединений, в период с 1846 по 1855 гг. местные антиалкогольные законы были введены в общей сложности в 13 штатах, но затем объявлены антиконституционными, и отменены. К сожалению, последователей у библейского Змия, чья роль – совращать и губить, – легион. Хуже того, паразитировать на человеческой слабости, глупости и неосведомленности, раньше, как и теперь, можно на вполне  законном основании. На этом же основании велось и ведется противодействие тем, кто пытается встать на пути процесса, ставшего бизнесом на крови, на слезах, на беде, на маргинализации, на отравлении и истреблении людей.

1840 г. – в Балтиморе создано Вашингтонское общество трезвости, ориентированное, прежде всего, на работу с алкоголиками, путем осуществления взаимопомощи.
В 1852 г. в Сиракузах, штат Нью-Йорк создан Интернациональный орден добрых храмовников (International Order of Good Templars), – ныне крупнейшая трезвенническая организация мира.

В мае 1866 года в городе Пьюласки, штат Тенесси была создана организация Ку-клукс-клан [5], которая выступала не только против негров и евреев, но и против всего, что угрожало традиционным, здоровым, американским ценностям, в том числе, и против алкоголя. Лучше и красноречивее всего кредо Ку-клукс-клана, на мой взгляд, отражает нижеследующий фрагмент: «Любой преступник, любой игрок, любой мошенник, любой распутник, любой мужчина, подрывающий репутацию девушки или угрожающий существованию семьи, любой мужчина, позволяющий себе бить жену, любой продавец наркотиков, любой, работающий на «черном» рынке, любой коррумпированный политический деятель, любой католический священник или язычник, любой адвокат, занимающийся темными делами, любой аферист, любой защитник рабства, любой содержатель борделя, любая ежедневная газета, контролируемая Римом, – все они – враги Клана. Задумайтесь над этим. На чьей стороне вы?» [6]

В 1869 году Великая ложа тамплиеров создает политическую Партию «сухого закона» (The Prohibition Party), включив в свою программу цель – добиться принятия закона, запрещающего производство и продажу «алкогольных напитков», являющихся «позором христианской цивилизации, наносящих непоправимый вред интересам общества, чудовищной политической ошибкой, которую невозможно регламентировать или ограничить системой лицензий» [7].

23 декабря 1873 в г.Хиллсборо, штат Огайо создан Международный женский христианский Союз Воздержания (The World's Women's Christian Temperance Union), о чем официально было объявлено на общенациональном съезде в Кливленде в 1874 году. Эмблемой для его «индивидуальных членов служит узкая белая шелковая ленточка 4х1 см, пришитая на груди выше сердца или на рукаве чуть ниже плеча...

Белый цвет избран как символизирующий благородство, умеренность, мир (спокойствие) и политическую нейтральность целей данной организации» [8].

В 1881 году штат Канзас первым из всех штатов, устанавливает на своей территории «сухой закон», причем, вводит в свою Конституцию и соответствующую статью! Постепенно такие же запреты стали вводить и другие территории. И, – заметьте, – никакой мафии!?..

С 1883 в штате Флорида вошло в активную фазу общественное движение, направленное на ограничение распространения алкоголя, а в 1885 году оно переросло в то, что позже будет названо движением за «сухой закон». В результате, в Конституцию Флориды была внесена статья о запрещении распространения и производства алкогольной продукции.

1893 г. – в г. Оберлин, штат Огайо создается Анти-Салуновая Лига Америки (ASLA). Цель: установление в стране «сухого закона» через лоббирование. Лига оказывала поддержку только тому кандидату, – независимо от его политической ориентации и личных алкогольных пристрастий, – который давал обязательство в случае избрания проводить идею «сухого закона».

Кроме того, в XIX-ом веке на территории США действовало и множество иных объединений, чья программа также предусматривала лоббирование антиалкогольного законодательства вплоть до введения в стране «сухого закона».

В защиту «сухого закона» вступали и многие известные люди того времени, среди которых были: основатель стальной империи, филантроп, пожертвовавший 90 % своего состояния на благотворительные нужды Эндрю Карнеги; американский предприниматель, филантроп, первый «долларовый» миллиардер в истории человечества Джон Рокфеллер; известный экономист, профессор Йельского университета Ирвинг Фишер, который утверждал, что действие закона, запрещающего свободную циркуляцию в стране алкоголя, обеспечит повышение производительности труда в промышленности на 20 процентов…

Стремлению народа к трезвости, способствовали и такие великие личности, как Джек Лондон, опубликовавший в марте–мае 1913 года в журнале «The Saturday Evening Post» повесть о жизни алкоголика – «Джон Ячменное Зерно», которая и потрясла всю тогдашнюю Америку, и оказала дополнительный отрезвляющий импульс. (Отдельным изданием книга вышла в этом же году в издательстве «Century Company», Нью-Йорк).

Долгая и упорная борьба антиалкогольного движения на протяжении всего XIX века увенчалась блестящим успехом: 16 января 1919 года Конгрессом США была принята 18-я поправка к Конституции: «Спустя один год после ратификации настоящей статьи сим будут запрещены в Соединённых Штатах и на всех территориях, подчинённых их юрисдикции, производство, продажа и перевозка опьяняющих напитков с целью их потребления; запрещены будут также ввоз опьяняющих напитков в Соединённые Штаты и их территории с указанной целью, равно как и вывоз этих напитков с таковой целью» [9].

16 января 1920 г. 18-я поправка официально вступила в силу. Вопреки противникам запрета, которые  представляли собой «пеструю, разъединенную, но влиятельную коалицию фермеров, выгодно сбывавших свою продукцию для производства спиртного; хозяев винокурен и пивоваренных предприятий, в том числе монополистов, владельцев многочисленных салунов» [10].

О том, какой легион стоял на стороне алкоголя, можно представить, если вспомнить, что было закрыто 236 водочных и 1.092 пивных заводов, 177.790 различных питейных заведений [11].
Кроме того, на стороне отравителей нации выступил демократ, президент Вудро Вильсон. В этой же компании оказался и Сэмюэл Гомперс, – сын производителя сигар Соломона Гомперса и Сары Руд, – организатор профсоюза работников сигарного производства, основатель и первый председатель Американской федерации труда (АФТ)… Там же присутствовал и целый ряд министров, которые так или иначе были заинтересованы в спаивании американцев…
Понятно, что никто из этой пестрой братии не примирился с требованием Конституции. Началась долгая, упорная, подлая, и подчас кровавая борьба за право на законном основании отравлять и наживаться на отравлении людей.

Сегодня широко бытует мнение, в основном среди либералов, демократов и прочих сторонников «свободы без берегов», будто бы «Сухой закон сделал Америку нацией преступников» [12].
Между тем, нужно особо подчеркнуть, что ограничения и даже запреты в сфере алкоголя, не находятся с преступностью в жесткой связке, как причина и следствие. Преступность порождаема не стремлением общества к нормальному, трезвому образу жизни, а стремлением одних, нравственно, умственно, интеллектуально деформированных людей поставить людей других в условия противоестественные – в условия жития не по совести, не по справедливости, не по достоинству… Условия существования, обнаруженные благодаря актуализированным потребностям, преломляясь определенным образом в сознании, – в котором так или иначе всегда присутствуют идеалы, моральные и эстетические ценности и пр., – оформляются в причины, определяющие поведение человека. И еще: условия непременно сопрягаются с представлением человека о том, на что он право имеет.
Вне всякого сомнения, вопрос о соблюдении прав других людей чрезвычайно сложен. Даже для юридически образованного, высоконравственного, душевно утонченного человека. Поскольку право человека в значительной степени это не столько юридическая, сколько воображательная, субъективно-личностная категория. Одни в своем разумении, будучи не особо совестливо чуткими людьми, стремятся простоты ради, и удобства своего для, сфокусироваться на очевидно-осязаемом – на букве закона, на требованиях параграфа, в то время как другие, не любя «бюрократическое крючкотворство», упирают больше на ту правду, которая у каждого своя, на ту справедливость, которую сами же представляют исходя из местного обычая, из знания людей, с коими живут бок о бок, из своего, наконец, «особого случая»… И тогда неизбежно возникает казус, о котором говорил В. И. Ленин на X-ом Всероссийская конференция РКП(б) в Заключи-тельном слове по докладу о продовольственном налоге, 27 мая 1921 г.: «нечто формально правильное, а по сути издевательство» [13].
И еще есть неписаная правда большинства и правда меньшинства. И нарушение прав отдельного, маленького человечка, логически вытекающих из его правды, неизбежно порождает реакцию, т.е. его ответное антиобщественное действие.  
И еще есть равные, которые вдруг стали неравными. Не по трудам своим – по беззаконию. И это также и неизбежно создает, как говорят, определенное социальное напряжение. Люди, жившие при распаде СССР, никогда не согласятся с тем, что чубайсы и прочие абрамовичи так чудовищно оттопырились из общей массы, дружно шагающей в светлое будущее. Все мы родом из Советского Союза, где все мы были примерно равны, а если и отличались, так уж не настолько, чтоб одни вдруг рухнули за черту бедности до нищеты включительно, а другие – шустро воспарили в число долларовых миллионеров и миллиардеров. Всем совершенно ясно, – и это признается всеми, – что нынешняя, постсоветская буржуазия обогатела вдруг не личным достоинствам своим благодаря и не трудами праведными, но лишь потому, что однажды и случайно очутилась в своре бойких, проворно делящих общенародной «пирог». И, заметим, «заправилами» этого преступного дележа оказались именно те, кто относился либо к «избранному народу», либо к тем, кому мнилось, что «все животные равны, но некоторые животные равнее других» [14], и потому, стал быть, они не «твари дрожащие, но право имеют».
Понимание своего отличия и гиперболизация своей особенности, создает нестерпимую разницу, а значит, и психическое напряжение, которое в зависимости от воспитания и все тех же условий, может сниматься либо делами благими, либо насилием, грабежом, мошенничеством.
Обратим внимание на то, что бутлегерством в США занимались почти исключительно те, которые «понаехли тут». Не коренные американцы – иммигранты. Отсюда: ирландская мафия, еврейская мафия, итальянская мафия... Нарушали закон чужие и чуждые: приезжие, не смогшие встроиться в социальное окружение, в котором оказались, а также те, кто «равнее других» и те, что «избранные».
Думается, читателю будет легче согласиться с этой идеей, если обозначить  очевидное и рядом находящееся: сегодня в России торгуют наркотой, в том числе, и алкогольной, преимущественно, элементы этнически чуждые России: цыгане, азербайджанцы, таджики…
Вот только один, но показательный в этой связи полный, без купюр, список лиц, оштрафованных за спиртоторговлю административной комиссией г.Абакана [15]:
 
9 июня 2004 года
Агаев Камил Исмаил оглы, Колхозная, 46,
Ильясов Равшан Гасанага оглы, Стофато, 20
Гейбатова Рафиг Исрафил оглы, Кирова, 38,
Любимова Дианида Васильевна, Котовского, 45.

16 июня
Алегберов Ильхан Ильяс оглы, Стофато, 20.

23 июня
Гусейнов Натик Авез оглы, Запорожская, 19,
Садыгова Мубариз Садыг кызы, Бограда, 143-2,
Ильясов Равшан Гасанага оглы, Аскизская, 198-95,
Ильясов Равшан Гасанага оглы, Стофато, 20,
Агаева Рабни Гидоят кызы, Колхозная, 46,
Исламов Мамед Гурбан оглы, Хакасская, 106,
Самедов Зейнал Мамедаш оглы, Ярыгина, 44,
Насирова Афет Гияс кызы, Целинная, 78,
Ибитов Валех Джабраил оглы,
Асадова Насиби Ариф кызы,
Никифиров Евгений Александрович, Тельмана, 74.

30 июня
Садыкова Эльвира Алыш кызы, Тельмана, 181,
Касимов Умар Усманович оглы, Фабричная, 10-1,
Гейбатова Муртаамы Гейдарата кызы, Кирова, 38,
Абишов Вамха Джабраил оглы, Хакасская, 163,
Ильясов Равшан Гасанага оглы, Аскизская, 198-95,
Насирова Афет Гияс кызы, Целинная, 78,
Гейбатов Равшан Исрафил оглы, Пролетарская, 45,
Насиров Занеддин Нуфат оглы, Целинная, 78,
Аликперов Ильхам Ильяс оглы, Пирятинская, 3-23
Таракин Анатолий Петрович, Богдана Хмельницкого, 70,
Михайлов Иван Александрович, Аскизская, 140-2,
Марченко Владимир Леонидович, Стофато, 4, гараж №2,
Талаева Наталья Борисовна, Пирятинская, 25-59.

7 июля
Аллахвердиев Ясар Гаравага оглы, Цукановой, 21-22,
Садыкова Эльвира Алыш кызы, Тельмана, 181,
Будуганов Вугар Насими оглы, пер.Саянский, 3.

14 июля
Селимов Арсен Сефербекович оглы, Гараж №34, ул.Крылова, 49,
Рагимов Тахир Гумбат оглы, Ленина, 31-а-1,
Исаев Джейхун Вагир оглы, Вяткина, 30,
Рагимов Неометдин Гасан оглы, Буденного, 66-1,
Кутлугдинова Галина Викторовна, Вяткина, 50,
Марченко Владимир Леонидович, гараж №2, Стофато, №40,
(Справка депутата горсовета О. А. Иванова: примкнувший к ядоторговцам Марченко – бомж, живущий в гараже, принадлежащем «оглы»).

21 июля
Дунималиев Арзан Дамамед оглы, Вяткина, 50,
Аллахвердиев Авган Гарабага оглы, Тельмана, 74,
Абасов Самир Нариман оглы, гараж №5, Стофато, 20,
Марченко Владимир Леонидович, гараж №2, Стофато, 40,
Лагуткин Николай Константинович, Тельмана, 74.

Не подумайте, читатель, что в абаканской административной комиссии подсобрались голимые оглыеды. Ничуть! Что было подано, то и скушано было. А подано было не одним-единственным милиционером, а, как показывает специально для того опубликованный список адресов, разными участковыми. Кроме того, коренные жители Хакасии, где столицей – Абакан, – русские и хакасы. Понаехавших южан у нас – мизер. А гляди, что вытворя-ют?!..
Есть, конечно, и среди хакасов да русских свои выродки – содержатели ночных клубов, игорных заведений, спиртоторговцы, производители зелья, – но, как в любом стаде паршивые овцы, так и в нашем обществе эти людишки численностью ничтожны. Хотя, конечно, мал клоп, да воняет.
Однако ж вернемся к вышеозначенному тезису – «сухой закон сделал Америку нацией преступников», – и озадачимся вопросом: а до этого – кем она была?
 
Первые испанские колонисты, потомки которых впоследствии станут основателями США, – к началу XVII в. создали свои поселения вдоль Атлантического побережья там, где сегодня находятся Флорида, Джорджия и Южная Каролина. Их продвижение неизменно сопровождалось грабежами и убийствами местного населения. Причем, убивали индейцев порой просто для того, чтобы накормить собак.

Первыми английскими колонистами – 120 мужчин, прибывших на трех кораблях в 1607 г., основавшими постоянное поселение в устье реки Джемс и Виргинии – Джеймстаун, – были «преступники, сосланные в Америку» [16]. С 1611 г. колонисты получили участки земли для выращивания табака и отправки его в Англию. (Факт, кстати, о многом говорящий, если вспомнить, что еще в 1604 году король Англии Яков I издал свой труд «О вреде табака», в котором писал: «Курение – это привычка, противная зрению, невыносимая для обоняния, вредная для мозга, опасная для легких») [17].

Вторая группа колонистов, – 102 человека, гонимые Реставрацией пури-тане-кальвинисты, – прибыла из Англии в 1620 г. на торговом паруснике «Мейфлауэр», и основала поселение там, где сейчас находится город Плимут (штат Массачусетс).

И – начался систематический, ничем не прикрываемый грабеж коренных жителей, а также захват земель, принадлежащих индейцам, с обращением последних в рабов. Причем, происходило это самым наиподлейшим образом. Например, до появления европейцев, американские племена совершенно не знали вкуса алкогольной отравы, Колонизаторы же, современники великого английского поэта Уильяма Шекспира, сказавшего – «…люди впускают в свои уста врага, который похищает их разум» [18], хорошо зная о губительных свойствах рома и виски, тем не менее, настойчиво способствовали распространению спиртного среди ничего не подозревающих индейцев. В частности, «когда англичанин Генри Гудзон … высадился в 1609 г. на острове Манхаттен, он первым делом напоил до потери сознания индейских вождей» [19]. Поэтому, что удивляться тому, что «остров Манхаттен, на котором теперь расположена центральная часть Нью-Йорка, голландцы «купили» у индейцев за набор ножей, бус и безделушек, которые стоили 60 гульденов (около 24 долларов)» [20].

О преступлениях европейских «цивилизаторов» можно писать много и подробно, я приведу лишь пару примеров, которые самым красноречивым образом характеризует и мораль оккупантов, и методы их.

26 мая 1637 года английские колонисты под командованием Джона Андерхилла напали на деревню племени пекотов (на территории современного штата Коннектикут) и заживо сожгли около 700 человек, в том числе женщин и детей.

Через 300 лет – в августе 1945 года – потомки этих нелюдей сбросят две атомные бомбы на уже поверженную Японию, стерев тем самым с лица земли два города Хиросиму и Нагасаки и уничтожив более 200 тысяч человек. Про-должая дело средневековых колонизаторов, 16 марта 1968 года отряд под ко-мандованием американского лейтенанта Уильяма Л. Колли уничтожил около пятисот беззащитных жителей вьетнамской деревни Сонгми, в основном стариков, женщин и детей. Всего же за период с 1965 по 1973 годы американскими вояками во Вьетнаме было уничтожено около 4 миллионов гражданского населения и более одного миллиона вьетнамских солдат… Демократы – что с них взять!?

Преступления, совершаемые первыми американскими колонистами, были столь чудовищны и так бросались в глаза, что мимо этой темы не смог пройти даже немецкий экономист, социолог, философ Карл Маркс, житель века, в начале которого на площадях Европы еще заживо сжигали людей. В первом томе своего труда «Капитал», он писал: «Пуритане Новой Англии – эти виртуозы трезвого протестантизма – в 1703 г. постановили  на  своем  Assembly [Законодательном  собрании] выдавать  премию в 40 ф. ст. за каждый индейский скальп и за каждого краснокожего пленника; в 1720 г. премия за каждый скальп была повышена до 100 ф. ст., в 1744 г., после объявления в районе Массачусетского залива одного племени бунтовщическим, были назначены следующие цены: за скальп мужчины 12 лет и старше 100 ф. ст. в новой валюте, за пленника мужского пола 105 ф. ст., за пленную женщину или ребенка 55 ф. ст., за скальп женщины или ребенка 50 фунтов стерлингов!» [21].
Истребляли индейцев, конечно же, не только с помощью традиционного оружия – холодного и огнестрельного, но и с помощью алкоголя тоже. Именно об этом писал в своей работе «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека» немецкий философ Ф. Энгельс: «Когда арабы научились дистиллировать алкоголь, им и в голову не приходило, что они этим создали одно из главных орудий, при помощи которого будут истреблены коренные жители тогда еще даже не открытой Америки» [22].

Сколько же всего было истреблено местного населения в процессе колонизации Америки, проводимой с помощью такого инструмента, как геноцид, сегодня не может сказать никто. И разбросы в подсчетах специалистов – огромны. В частности, одни историки утверждают, что численность индейцев за период с 1500 по 1900 гг. сократилась с 15 миллионов до 237 тысяч, другие говорят о потерях в 100 и более миллионов.

Конечно, преступления английских колонистов касались не только аборигенов Америки, но еще и африканского континента: известно, что только за период с 1661 по 1774 годы из Африки в США было ввезено около одного миллиона живых рабов, но более девяти миллионов погибло по дороге. (Большинство кораблей, перевозящих рабов, принадлежали таким еврейским дельцам, как братья Давид и Я‘аков Сеньор, Мануэль Альварес Корреа, Давид Энрикес, Хайман Леви, Александр Линдо, Давид Франке,  Ахарон Лопес, Я‘аков Родригес Ривера, Ицхак Дакоста, Леви Джейкобс, братья Дейвис, Я‘аков Левин, Изреэл Джонс и многие другие [23]. Причем, чёрными рабами в колониальной Америке владели 40% семей еврейских и только 5% белых семей).

И все это за 200 лет до «сухого закона», который, как считают либералы, «сделал Америку нацией преступников»! Впрочем, возможно они просто не склонны считать преступлениями грабежи, сожжение жилищ, скальпирование, в том числе и детей. Ведь додумался же уже в XX-ом веке сынок польско-еврейских иммигрантов – Бенджамина Белоцкого и Энн Каплан, – социолог и публицист Дэниел Белл в книге «Преступление – американский образ жизни» написать буквально следующее: «Преступление в нашей стране имеет функциональную роль, и рассматривается обществом не как антиобщественный акт, а как бизнес другим путем, самый короткий путь к богатству».

Очевидно, именно этот путь к богатству и выбрали ирландские переселенцы, прибывшие в Америку уже в первой половине XXVIII-го столетия.
Впрочем, добавим вначале пару слов о причинах миграции этих людей решивших драпануть в столь далекие земли.
Дело в том, что Ирландия – страна, истории которой не позавидуешь. Она не просто находилась в плохих отношениях со своей соседкой – Англией, но находилась в таких отношениях, которые без преувеличения можно назвать лютой, перманентной войной. Оцените – официальная позиция исходила из презумпции: «Человек не считается виновным, пока не доказано, что он – ирландец». Более того, политика, проводимая Англией по отношению к ирландскому народу, со временем стала все более и более походить на банальный геноцид. Например, война 1594–1603 гг. велась буквально на полное истребление ирландцев, почему лорд Маунтджой и докладывал королеве Елизавете: «Вся страна опустошена, те, кто избежал меча, погибли от голода. Вашему Величеству не над чем повелевать в этой стране, разве что над кучами пепла и трупами» [24].

Другой пример. Осенью 1649 г. в Ирландии высадился генерал-лейтенант Оливер Кромвель. В сентябре его головорезы ворвались в г.Дрогеды «и уничтожили около тысячи мужчин, женщин и детей (в том числе и младенцев). Католических монахов и священников убили в церкви, других защитников Дрогеды сожгли заживо еще в одной церкви» [25].

Та же участь постигла и город Уэксфорд, в котором вояки Кромвеля убили около 2000 человек, включая 200 женщин и детей. (Мне думается, что не зря после смерти О. Кромвеля в 1658 году, его набальзамированное тело будет извлечено из Вестминстерского аббатства, вздернуто на виселице, затем четвер-товано и сожжено. Голова же будет надета на кол, где и останется до конца правления Карла II).

С 23 октября 1641 года по 23 октября 1652 года карательные отряды англичан уничтожили (по скромным подсчетам современника этих событий английского экономиста Петти) 504000 человек.

«Скот в этой стране, – докладывали в Лондон уполномоченные парламента летом 1651 г., – почти весь истреблен, более четырех пятых самых лучших и плодородных земель Ирландии опустошены и необитаемы» [26].

Но не только с помощью меча истребляла Англия своих соседей. Разрушая ирландскую промышленность и сельское хозяйство с помощью карательных законов, Англия обрекала, тем самым, людей на медленную, голодную смерть.

Колониальная политика, проводимая метрополией после специально организованного голода в 1845–1847 гг., – только в 1845 году погибло около 500 тыс. ирландцев, – привела к тому, что начался интенсивный переход от мелкого земледельческого к крупному пастбищному хозяйству, к скотоводству. Соответственно, территории концентрировались в руках крупных землевладельцев, что лишало средств к существованию мелких арендаторов. «Бывший арендатор и его семья в большинстве случаев сразу превращались в пауперов, так как все согнанные с земли не могли применить свой труд в пастбищном хозяйстве, а для скудной местной промышленности постоянно существовал избыток рабочих рук. Даже английская промышленность не обеспечивала занятость всей массы экспроприированных ирландцев, и для многих из них оставался единственный выход – переселиться за океан» [27].

Таким образом, ирландцам было от чего бежать в далекую Америку. И они бежали. Весь XIX-й век. И, заметим, кстати, что из Ирландии в США перебирались и пивовары тоже, коих было пруд пруди. И уже тогда – с 1825 года – пивоварня Артура Гиннесса экспортировала портер «Гиннесс» в Америку. А в 1838 году она стала самой большой в Ирландии. А с 1914 и самой крупной пивоварней в мире. Именно эти пивовары, совместно с сынком виноторговца, эмигрантом из Германии, основателем пивной компании «Anheuser-Bush» Адольфусом Бушем, после 1920 года и войдут в авангард тех, кто будет вести непримиримую борьбу за срыв ненавистного для них «сухого закона».

Однако по прибытию в Америку, ирландцы и там сталкивались все с теми же англичанами, на дух не принимавшими приезжих. И, прежде всего, как католиков… Следовательно, возникновение банд, как способ самозащиты, было просто детерминировано исторически сложившимися условиями.
Нельзя, конечно, сказать, что ирландцы дома у себя сносили безропотно произвол англичан, а вот тут как бы разгулялись, отыгрались, взяли реванш. Нет, ирландцы и на родине, по крайней мере, с середины XVIII века создавали тайные крестьянские организации: «Белые ребята», «Риббониты» (риббон – зеленая лента), «Капитан Лунный свет», «Белоногие», «Черноногие», «Люди капитана Рока (Скалы)», «Объединённые ирландцы» и другие.
 
О первых ирландских переселенцах известно, как минимум, то, что они, прибыв в Новую Англию, в 1620 году из кукурузной браги начали делать нечто похожее на виски. Вообще же ирландцы как-то не очень позитивно отметились в мировой истории: народ неспособный объединиться и отстоять свою независимость, но зато – производитель, и, соответственно, большой любитель и потребитель виски и пива, и, как следствие, дегенеративный признак – рыжий цвет волос… В 1876 г. душевое потребление спирта (100 %-ного) в Ирландии достигало 11,36 литра, в 2008 г. – 13,7 [28], в прошлом году – 14,41 литра [29].
О какой тут независимости вообще можно говорить?

Серьезная же волна иммигрантов, прибывающих из Ирландии в США, пошла после 1820 года: в период с 1821 по 1830 гг. прибыло до 143 тыс. ирландцев, с 1831 по 1840 – 207 тыс. с 1841 по 1850 – 781 тыс. [30].

В 1860 году ирландцы составляли уже 38,9% всех эмигрантов в США. Всего же с 1820 по 1920 гг. в США прибыло около 4,5 миллионов ирландцев, многие из которых обосновались в Нью-Йорке, Бостоне, Филадельфии, Чикаго и Сан-Франциско. При этом, с одной стороны, у прибывших не было еды, работы, а также знания особенностей культуры и законов страны, в которой они оказались. С другой стороны, сотни тысяч ирландцев-католиков вошли в соприкосновение с массой коренных американцев протестантского вероисповедания, что не могло не вызвать, мягко говоря, образования мощной социальной напряженности. Кроме того, как выше я уже отмечал, основанием для неприятия приезжих было бытовавшее, и не безосновательно бытовавшее представление об ирландцах, как о людях, склонных к пьянству и насилию. И представления подкреплялись практикой. Например, в 60-е годы XIX-го столетия ирландцы среди жителей Нью-Йорка составляли четвертую часть, а среди арестованных полицией – более половины [31].

Аналогичная картина была и в Бостоне, и в Филадельфии, и в Балтиморе, и в Чикаго…

Конечно, преступные наклонности у приезжих ирландцев проявлялись не только благодаря спиртному, оборонительно-агрессивная реакция имела место  еще и потому, что они подвергались определенной, мягко говоря, дискриминации, систематическим издевательствам и оскорблениям в прессе и не только в прессе со стороны «коренных американцев». И непреходящий страх перед религиозно-этнической, социально-политической и финансово-экономической, реальной угрозой просто вынуждал пришлых на чужой континент сгруппироваться, объединиться, проявить солидарность, но – одни шли в банды, другие – в полицию, в армию, в пожарную охрану. Например, в 1860 году в Чикаго из 107 полицейских 49 были ирландцами, ирландцы возглавляли полицию Нового Орлеана и Сан-Франциско. В годы Гражданской войны (1861–1865 годов) около 150 тысяч ирландцев сражалось в армии Союза – федерации северных штатов, противостоящих Конфедерации Юга.

К середине XIX-го века преступность одиночек и мелких, спонтанно дей-ствующих групп, трансформируется в преступность группировок, уже систематически промышляющих грабежом, разбоем, речным пиратством. Среди получивших наибольшую известность – «Сорок воров», «Керрионианс», Гвардия Роача, «Мертвые кролики» и т.д. Кстати, противостояние между нью-йоркской бандой «Мертвые кролики», состоящей из ирландцев-католиков, и бандой «Парни из Бовери», состоящей из протестантов, хорошо показано в фильме Мартина Скорцезе «Банды Нью-Йорка» (2002 г.), поставленного по одноименному роману американского писателя Герберта Осбери.

Весьма любопытные, на мой взгляд, данные по теме, которую мы тут рассматриваем, сообщил журнал «Коммерсантъ Деньги» в статье «Дело о настоящем профессоре Мориарти»: «Нью-Йорк 1865 года был, пожалуй, самым коррумпированным и криминальным городом США. Население города составляло порядка 800 тыс. человек, из которых, по данным властей, 30 тыс. занимались воровством, а 20 тыс. – проституцией. В Нью-Йорке было около 3 тыс. питейных заведений, 2 тыс. игорных домов и бессчетное количество борделей и воровских притонов. Власть в мегаполисе была сосредоточена в руках ирландской мафии, которая по своему произволу смещала и назначала чиновников, судей и депутатов» [32].

Обратим внимание, речь здесь уже идет о мафии! А до пресловутого 1920 года еще целых полвека!..
С утверждением «Коммерсантъ Деньги» совершенно согласна и интернет-энциклопедия «Википедия»: «Ирландская мафия – является одной из старейших организованных преступных групп в США, существует с начала XIX века» [33].

Ирландская мафия господствовала и в таких городах США, как Бостон, Филадельфия, Чикаго, Новый Орлеан, Провиденс, Канзас-Сити, Сент-Луис, Атлантик-Сити, Миннеаполисе, Сент-Поле… Господствовала. Пока в 1880–1890-х годах не появился наплыв итальянских иммигрантов…
Однако, сначала о евреях.

Первым евреем, ступившим на американскую землю в 1492 году, как установили испанские и ватиканские историки, достигшие согласия о еврейском происхождении путешественника, был Христофор Колумб – Кристобаль Колон, пришедший в Новый Свет на деньги – 17000 дукатов, – которые дал в кредит испанской короне испанский еврей Люис де Сантагель [34].

(Кстати, эту тему еврейства не обошел и В. Маяковский, написавший в 1925 году стихотворение «Христофор Коломб»).
Вместе с Колумбом на американский континент ступили еще пять евреев: хирург Марко, врач Бернал, два матроса – Алонзо де ла Калле и Габриель Санчез, а также переводчик экспедиции Луи де Торрес [35].

Последний, как утверждается, и узнал первым из европейцев о возможности курения табака, и потому вполне может быть титулован, как зачинатель пагубной привычки. О том, как происходило знакомство прибывших и приобщение их к никотиновой токсикомании, мы узнаем из книги историка Бартоломе де Лас Касаса (1474-1566) «История Индий»: «…среди прочих даров, которыми индейцы обычно оделяют гостей, как мы знаем по опыту, вручили они каждому испанцу по тростинке, набитой внутри чем-то очень пахучим и душистым и зажженной с одного конца; это нечто вроде бумажного мушкета: индейцы берут их в рот, вдыхают и втягивают в себя дым, и он выходит у них через ноздри» [36].

История сохранила еще пару еврейских имен: Элиас Легардо – 1621 год, британская колония Виргиния и Соломон Франко, который в 1649 году пытался осесть в Массачусетсе, но – был депортирован.

А после этого – 1654 год – не по своей, правда, воле, но, тем не менее, сразу 23 еврея ступили на землю Манхэттена, – на тот момент голландская провинция, называвшаяся Новый Амстердам, – и в феврале 1655 г. с большим скрипом, но получившие разрешение на постоянное жительство.
С середины XVII века поток евреев, приезжающих Америку, увеличивается, и приезжающие берут в свои руки, прежде всего, тот бизнес, который для них не столько может быть привычен, сколько соотносим с целью, которая определена Ветхим Заветом, – истребление других народов [37]. В частности, прибывшие на Кубу, начинают заниматься производством и продажей алкоголя и табака:

– «Первыми иудеями, начавшими «торговать» с индейцами, были X. Ле-ви и Н. Ло, которые построили в Ньюпорте спиртовой завод и начали спаивать местное индейское население. Уже через короткое время в районе Ньюпорта было построено еще 22 заводика по производству спирта. Все они принадлежали евреям» [38].
– в начале XVIII века в Америке становится широко известной компания «Asher & Solomon», специализировавшаяся на производстве и продаже нюхательного табака;
– в конце XIX века компания «Keeney Brothers», в которой трудилось более  2000 евреев, приступила к выпуску сигарилл – маленьких сигар, – «Sweet Caporal»…  
С середины XIX века табачный бизнес в США стал практически моноэтническим – принадлежал преимущественно еврейским бизнесменам.

Начиная с 1880 года можно говорить уже и о настоящем нашествии евреев на североамериканский континент. Сказанное лучше всего, конечно же, подтверждают цифры, взятые из  Еврейской Живой Вики-энциклопедии [39]:
 
год    численность евреев
в США
1654    25
1700    200 – 300
1800    2.000 – 2.500
1880    230.000 – 280.000
1890    400.000 – 475.000
1900    937.800 – 1.058.135
1910    1.508.000 – 2.349.754
1920    3.300.000 – 3.604.580

Миграция евреев преимущественно шла из стран Европы – Германия, Россия и Польша – из стран, где они также занимались алкогольным и табачным бизнесом. Вот, в частности, что было в Белоруссии во второй половине XIX века: «…приведу статистику из сборника исследований (1997 г.) еврейских авторов Рутмана и Киммеля, – евреям в Белоруссии принадлежало: 87,5% – трактиров; 96% – корчм; 94,1% – пивоваренных заводов; 98,6% (70 из 71) – оптовых складов спирта; 91,3% – товарооборота спиртных напитков; 100% – все табачные фабрики; 100% – торговля хлебом (монополия) и т. д.» [40].

Далее, Польша. В Варшаве в 1886 году продажей алкоголя занимались христиан – 380, евреев – 3780, т.е. около 91% от общего числа владельцев пи-тейных заведений [41]. «В Польше и Литве в последней трети 18 в. 15% еврейского городского и 85% еврейского сельского населения – в общей сложности около пятидесяти тысяч человек – было занято в производстве и продаже спиртных напитков» [42].

Таким образом, профессор Джеймс Паркс не без оснований писал: «К во-семнадцатому столетию винное дело стало почти главным занятием евреев. Этот промысел часто создавал столкновения между евреем и мужиком, этим бесправным «холопом», который шёл в шинок не от достатка, а от крайней бедности и горя» [43].
И немалая часть из этой братии вторглась, как вы понимаете, в Соединен-ные Штаты Америки. Отчасти это произошло по той же причине, что и с ирландцами – бегство от преследований, депортация, жажда наживы…

Но, конечно, не только виноторговцы да пивовары оказались за океаном. И беднота еврейская, – и такой хватало, – тоже.

Выше мы уже говорили о том, что внедрение больших масс людей в чуж-дую среду неизбежно создает социальное напряжение и, соответственно, порождает агрессивно-преступное поведение – способ понижения тревожности. Это справедливо и применительно к еврейской массе. С той лишь разницей, что масса еврейская, оказавшись на американском континенте, была вынуждена бороться за свое существование не только в окружении враждебно настроенных, так называемых, «коренных американцев», но еще и в противостоянии массе ирландцев и уже существовавшей ирландской мафии. Причем, нужно не забывать, что кроме экономического аспекта, существовал не менее важный – религиозный: вошли в непосредственное соприкосновение духовно-враждебные друг другу иудеи, католики и протестанты.

Выше мы уже говорили о том, что прослеживается некоторая связь между численностью мигрантов, внедряющихся в этнически и культурально чуждый социум, и количеством совершаемых преступлений: чем интенсивнее процесс, тем выше уровень преступности. Лавинообразное нашествие иудеев на США, как отмечалось, началось в 1880 году, и, соответственно, с этого же года начала складываться в США и организованная преступность, плавно трансформирующаяся в мафиозную сеть. Это наше предположение подтверждает и Электронная еврейская энциклопедия: «Всего с начала 1880-х гг. по 1925 г. … в США прибыло около 2 млн. 378 тыс. евреев. …в этот период начали складываться еврейские гангстерские сообщества, занявшие после 1-й мировой войны лидирующие позиции в преступном мире ряда городов, особенно Нью-Йорка» [44].

Что касаемо Нью-Йорка, то по данным нью-йоркского комиссара по-лиции, уже в 1908 году 50% преступного мира города составляли евреи [45].

Не будем расписывать всю еврейскую паутину, на базе которой, как утверждает Электронная еврейская энциклопедия, «начали складываться еврейские гангстерские сообщества, занявшие после 1-й мировой войны лидирующие позиции в преступном мире» – не энциклопедию пишем, а лишь статью, – поэтому обозначим лишь некоторых. Например, Сэма Бронфмана (Самуил Ихилович Бронфман), который во время крупномасштабного расследования деятельности организованных криминальных группировок, вошедшего в историю, как «Слушания Кефовера» и организованного Сенатом США (с мая 1950 по май 1951 года) за свои преступления, совершенные в период «сухого закона», будет назван самым крупным бутлегером Канады. Да, самым крупным бутлегером, но – как мафиози он начал свою деятельность до «сухого закона»!

Также до «сухого закона» возникла «Багровая банда» – еврейская, самая кровавая группировка, которая в 1920-е и 30-е годы управляла криминальным миром Детройта, вошедшая в историю США, как сброд самых жестоких вымогателей, убийц и бутлегеров, с которым не хотели связываться даже сицилийцы. По оценкам полиции, на счету у этого сброда не менее 500 жертв.

Также до «сухого закона» начали свою преступную деятельность такие, наиболее крупные еврейские гангстеры, как дон Луис Лепке (Бухальтер), Бен-джамен-Багси Сигал, Артур-Датч Шульц Флагенхаймер, Меир-Малыш Лански, Чарли-Король Саломон, Макс-Бо-Бо Хоф и Лонги Цвильман.
Таким образом, не 1920–1933 гг., как этого хотелось бы сторонникам пьяного образа жизни, а 1880–1914 гг. нужно считать, – а серьезные ис-следователи так и считают, – периодом, когда уродилась американская, в том числе, и еврейская мафия.

Италия конца XIX века представляла собой аграрную страну с сохраняю-щимися феодальными пережитками в деревне и обусловленной этим крайней нищетой сельского населения, узостью внутреннего рынка, низкой покупательской способностью населения, неконкурентоспособностью производимых товаров, что, в свою очередь, тормозило развитие промышленности. А потому иностранные товары, – с более низкой себестои-мостью и с более высоким качеством, – успешно вытесняли товары отечественные с внутреннего рынка при полном попустительстве со стороны правительства. Соответственно, это переводило безработицу в хроническую форму, и, конечно же, неизбежно порождало массовую эмиграцию. (Очень напоминает нам нынешнюю Россию, не так ли? Когда доморощенный олигархат и высший эшелон корыстолюбивых чиновников, – последние, впрочем, вполне совпадают с понятием  буржуазия, – проводят политику не в интересах государства и народа, но в интересах иностранных  государств и своих собственных банковских счетов).

К сказанному можно добавить еще и то, что итало-абиссинская война 1895-1896 годов, завершившаяся полным разгромом Италии, только усилила и без того тяжелое экономическое положение страны.

Лучше всего составить представление о сути происходящего, о бедственном положении живущих в Италии можно по количеству итальянских иммигрантов, пребывающих в США [46]:

Годы    кол-во им-тов
1851–1860    9 231
1861–1870    11 728
1871–1880    55 759
1881–1890    307 309
1891–1900    651 899
1901–1908    1 647 102

Из таблицы хорошо видно, что волна итальянских мигрантов возникла на рубеже столетий, когда, как мы знаем, ведущие позиции в коммерции, в производстве, в строительстве и в банковском деле уже были захвачены ирландцами и евреями. «В результате итальянцы столкнулись с тем, что многие пути к успеху были уже заняты. Они не отличались интеллектуальными способностями, а их профессиональная квалификация оставляла желать лучшего. … Не зная легальных путей немедленного успеха, они встают на преступный путь. Бандитизм открывает путь к американизации и социальному восхождению. Мафия? Американцы много говорят о ней с конца XIX века» [47].

Уже «в 1890 г. каждый в Новом Орлеане знал о банде мафиози «Черная рука» [48], которая была организована братьями Антонио и Карло Матранга, иммигрировавшими из Палермо.

В 1899 году из Сицилии в Америку бежит убийца Игнацио Сайетта (Лупо), и уже через два года, т.е. за двадцать лет до «сухого закона», становится отцом Нью-Йоркской мафии, переняв преступные методы «Черной руки».

В 1907 году выходцы из сицилийского городка Кастелламмаре-дель-Голфо сформировали в Вильямсбурге (Вирджиния) мафиозную банду «Хорошие убийцы».  
Весной 1915 года в Сент-Луисе появляются мафиози, назвавшие свою организацию «Зеленые».

В 1917 году, – за три года до «сухого закона», – большая часть руководства Бруклинской мафии, – именно мафии! – оказалась в тюрьме вместе с лидером каморры Бруклина Пеллегрино «Доном Грино» Морано.

Ну, и, наконец, неаполитанец, сутенер, вымогатель, бандит, всю взрослую жизнь проболевший сифилисом Аль Капоне, чей образ – «Лицо со шрамом» – так настойчиво героизировал еврейский кинематограф, также начал свою мафиозную деятельность до 1920 г.

Итак, к моменту принятия 18-ой поправки к Конституции, интернациональная, многоголовая мафия уже была наготове и, вне всякого сомнения, поправка активизировала всю эту криминальную нечисть, частично переориентировала ее на производство и торговлю алкогольным зельем. Активизировались, конечно же, и ядоторговцы, не связанные с мафией. Но – не мафия и не бутлегеры представляли главную опасность для общенародной трезвости, для конституционного запрета!
Нужно понимать, что циркуляция алкоголя в обществе происходит не сама собою, но, прежде всего, благодаря существующей системе взглядов, допускающей потребление спиртного – системе, базирующейся на лжи, на специально сконструированных и распространяемых мифах, на предрассудках, возникших, как результат ошибок и невежества…

Была ли в США в 1920 году создана информационно-идеологическая, санитарная служба, обеспечивающая ликвидацию в умах людей опасных, ложных, ошибочных представлений и возведение трезвости в статус положительной, общенациональной ценности, способной укрепить государство, оздоровить общество, семью и личность?

Да, конечно, мы знаем, что отдельные деятели иногда делали и даже неплохие заявления, порицали пьянство и пьяниц, клеймили социальное зло и обличали алкоголь, но, – увы! – это были всего лишь их собственные, частные мнения. Утверждение трезвости – не стало общегосударственной задачей, не стало составной частью внутренней политики США…

Хуже того, прибывшие евреи захватывали в свои руки не только торговлю и банковскую сферу, но и киноиндустрию:
– в 1912 г. Карл Леммле основал компанию «Universal Studios»;
– в 1912 г. Адольф Цукор основал компанию «Famous Players Film Company» (c 1917 г. – «Paramount Pictures»);
– в 1915 г. Уильям Фокс создал «Fox Film Corporation» (c 1935 г. – «20th Century Fox»);
– в 1916 г. Луис Барт Майер основал корпорацию «Metro Pictures» со своей киностудией (с 1918 г. – «Луис Мейер Пикчерс», с 1924 г. – корпорация «Метро-Голдвин-Майер» (MGM);
– в 1918 г. братья-евреи – Гирш, Аарон, Шмуль и Ицхак Вонсколасеры –  открыли студию «Warner Brothers studio» (с 1923 г. – корпорация «Warner Brothers Pictures»;
– в 1919 год братья-евреи Гэри Кон и Джек Кон основали компанию «CBC Film Sales Corporation» (с 1924 г. – «Columbia Pictures»).
Владельцем крупнейшей в США сети кинотеатров тоже был не араб-трезвенник, но – еврей Барни Балабан.

Это с одной стороны. С другой же стороны, часть евреев, прибывших в США, и в этой стране продолжили вести привычный для себя бизнес: алкоторговля, содержание притонов, игорных заведений, публичных домов, ростовщичество, вымогательство, проституция, похищение детей и т.п.
И эти две стороны, как вы понимаете, составляли единое целое – жизнь еврейской общины в диаспоре, во главе которой – кагал, которому «de jure и de facto принадлежит над общиной вся власть в полном объеме. …в круг его ведомства входит вся жизнь общины, начиная с мельчайших ее интересов и оканчивая крупнейшими проявлениями» [49].

И «эта беспрецедентная власть, – как совершенно справедливо писал Альфред М. Лилиенталь в своей работе «Сионистские связи», – была сформирована еврейскими связями, племенной солидарностью и поразительными усилиями по отношению к неевреям...»
Вот, почему владельцы кинокомпании, не имеющие, казалось бы, никакого отношения, скажем, к публичному дому или к пивному бизнесу, работали и на этот бизнес тоже. Еврейская солидарность. Только общеплеменной бизнес и – ничего личного. А бизнес, как известно, для иудеев пребывает вне духовных ценностей, вне морали и нравственности. Вспомним сказанное К. Марксом в работе «К еврейскому вопросу»: «Какова мирская основа еврейства? Практическая потребность, своекорыстие. Каков мирской культ еврея? Торгашество. Кто его мирской бог? Деньги» [50].

Со сказанным двести лет тому назад вполне можно согласиться и сейчас, внеся лишь одну поправочку: еврей, для которого богом стали деньги – не ев-рей, а – жид. Этот нюанс хорошо разъяснил американский прозаик Фрэнсис Брет Гарт (1836–1902): «Жид – человек, делающий деньги благодаря своим навыкам, хитростям и капиталу, еврей же – человек, которого мы, неевреи, можем терпеть» [51]. 

Так как же еврейский кинематограф помогал торгашам-евреям, т.е. жидам срывать 18-ю поправку? Прежде всего, он трансформировал бандита-бутлегера в нечто милое, в нечто такое, чему, вне всякого сомнения, надлежит не только сочувствовать, но и, конечно же, подражать. В этом плане можно считать вполне показательным фильм еврейского режиссера Джозефа фон Штернберга «Подполье» («Underworld»), созданного на еврейской киностудии А. Цукора и Д. Ласки в 1927 году.
Что мы видим?

Гангстер Булл Вид, некоронованный король преступного мира, подбирает ночью на улице давно немывшегося, спившегося адвоката, и даже присваивает  ему кличку – «Роллс-ройс». В следующей сцене – спасает от неминуемого мордобоя. Далее, в питейном заведении приглашает за свой столик – поит шампанским. Затем, вручает «Роллс-ройсу» толстую пачку денег, на что последний реагирует вопросом: «Чем я могу тебе помочь?» Бандит изумлен и, – оцените! – отвечает: «Помочь мне? Никто не помогает мне! Я – помогаю остальным!»

(Кстати, это не казус из фильма, если вы побродите по страницам интернета, то вы вдруг обнаружите, что на множестве страниц бывшие американские бандиты, у которых руки по локоть в крови, обокравшие и государство, и миллионы сограждан, выставляются не иначе, как филантропы. Например, Шмил (Самуил Ихилович) Бронфман, – сколотивший состояние на контрабанде дистиллированного яда, основатель ликёро-водочной компании «Seagram», возглавлявший Канадский еврейский конгресс с 1939 по 1962 год, содержатель борделей, торговец секс-рабынями, стоящий в одном ряду с та-кими бандитами прошлого, как Аль Капоне и Лаки Лучано, – сегодня на интернет-сайтах подается не иначе, как крупный филантроп и меценат?!)

Далее режиссер фильма приводит нас на ночной карнавал, где собралась пышная, местная криминал-тусовка. Все веселы, игривы, с иголочки одеты и пьют, поют, танцуют… И вот, средь всего этого великолепия, не смотря на то, что уже преизрядно «поднакушался», Булл Вид, героически преодолевая вы-званную алкоголем дезориентацию, мужественно вступается за честь женщины по кличке «Перья». И даже убивает подлого насильника. Но не просто убивает, нам показывают, что он все правильно сделал. Нам всем видеорядом так и говорят: он все правильно сделал, исключительно правильно сделал, как и должно быть. И от этого возникает чувство… Ну, вы помните это сложное чувство морального удовлетворения, которое возникает при просмотре говорухинского «Ворошиловского стрелка», когда «не по закону, но – по совести»?

И вот, суд. И вот, суд уже позади – убийцу приговорили к смертной казни через повешение. Камера. С дерзкой полуулыбкой, несломленный и уверенный в себе, бандит выслушивает зачитываемое: нынче на рассвете он будет вздернут. И вот, после зачитывания приговора, официальное лицо, пожимает ему руку, как дорогому другу, и спрашивает: «Ваше последнее желание?» На что смертник, не потерявший присутствие духа, все с той же полуулыбкой говорит: «Скажи Палома принести мне сочные стейки из Дримлэнда».

Чувства раскаяния нет, нет и чувства вины. Ни дать, ни взять – узник совести! Под стать девкам из «Pussy Riot». Не сломленный, не прогнувшийся под изменчивый мир, не изменивший своим убеждениям…

Потом, в два часа ночи этот «узник» убивает охранника и бежит из тюрьмы. За час до казни. И бежит на «фатеру». И тут же, откуда ни возьмись – появляется «Роллс-ройс» и дамочка с кликухой «Перья». Но вскоре там же появляются и полицейские, обложившие дом. И начинают много стрелять: из пистолетов, автоматов и даже из пулемета. Стреляют, стреляют, стреляют… Все и во все стороны.

И вот, наконец, он, некоронованный король преступного мира, беззаветно жертвуя собой ради счастья «Роллс-ройса» и дамы с кликухой «Перья», выпускает эту «сладкую парочку» через черный ход, а сам же – высовывает из разбитого окна ствол своего пистолет-пулемёта Томпсона, на котором уныло болтается белый платок капитуляции. И с гордо поднятой головой, и, конечно же, с неизменной, ироничной полуулыбкой на устах, и с обреченно поднятыми руками, выходит он навстречу трусливо топчущимся полицейским. И вот уже надеты наручники, и офицер сурово и отталкивающе назидательно сетует: «Единственное, что вы получили, это прожили еще один час». На что, – оцените! – бандит с пафосом, как человек героически не зазря погибающий, убежденно ответствует: «Было то, что я должен был выяснить, и этот час стоил для меня больше, чем вся моя жизнь!». И – все! The End

А там же в титрах, кстати, нас на всякий случай уведомляли: «Первый профессиональный фильм Джозефа фон Штернберга был необычно смелым и по теме, и по техническому исполнению. Он послужит примером для последующих гангстерских фильмов».
Ну – ни добавить, ни убавить!

Таким образом, кинематограф, находящийся в руках евреев, при полном попустительстве со стороны правительства, старательно и методично создавал в стране атмосферу неприятия трезвости, всячески провоцировал на нарушение «сухого закона», ставил образ гангстера-бутлегера в один ряд с героями старой Америки.
Вот, только один маленький образец того, как это делалось – анонс фильма «Пансион»: «Блестящие мужчины, очаровательные красотки, бутылки шампанского, ночные балы, флирты на рассвете, все это заканчивается чудесным и наводящим ужас финалом, захватывающим ды-хание» [52].

В кинотеатрах шли фильмы, в которых пьют столько же, сколько и говорят, а поговорив и выпив – насилуют и убивают… Гангстеров изображали жестокими, мужественными и сильными. А кто не хочет быть сильным? Хочешь? Тогда будь жестоким. Будь гангстером.

Совершенно верно некто написал в своем блоге: «…во времена «сухого за-кона» гангстеры и бутлегеры были предметом подражания, их действия в целом одобрялись доверчивым обществом. В те времена к бутлегерам относились как к смелым, предприимчивым людям, делающим свой бизнес. Знаменитый фильм «Лицо со Шрамом» (1932) – это скорее история успеха и реализации американской мечты.

Разочарование в мафии и испуг пришли позже – вместе с XXI поправкой к Конституции отменившей в 1933 году «сухой закон»…» [53].

К сожалению, многие люди, жившие в начале прошлого века, не искушенные в политике и в технологиях социального управления, рассматривали кино лишь как средство развлечения, непритязательного информирования и извлечения прибыли. Между тем, эффект наисильнейшего влияния видеокадров на зрителя был очевиден и в те времена. В частности, глава Российского государства В. И. Ленин, беседуя в феврале 1922 года с наркомом просвещения А. В. Луначарским,  сказал: «Вы должны твердо пом-нить, что из всех искусств для нас важнейшим является кино» [54].

Важнейшим, конечно же, не как средство развлечения трудящихся масс, но как средство просвещения, воспитания и пропаганды. Но почему же этого не видели или не хотели видеть руководители Америки? Почему представители алкогольного бизнеса использовали кино в своих целях, а правительство – не снизошло?..
Похожим же образом против «сухого закона» работала и пресса. Оцените только один перл – под газетной карикатурой подпись: «Нет пива – нет работы».

Многие газеты, заметим, также принадлежали евреям:
– Д.Пулитцер создал газетную империю, в которую входила сент-луисская «Диспатч» (с 1878 г.), нью-йоркские «Уорлд» (с 1883 г.) и «Ивнинг уорлд» (с 1887 г.);
– А. С. Окс купил в 1896 г. газету «Нью-Йорк Таймс»;
– М. Кенигсберг прибрал к рукам и возглавил синдикат «Кинг фичерс» (с 1916 г.), в который входило несколько газет и агентство новостей;
– Дж. Д. Стерн принадлежал ряд периодических изданий на атлантическом побережье и Среднем Западе США.
А вы еще не забыли слова Наполеона Бонапарта: «Я боюсь трех газет больше чем 100.000 штыков»?

Нужно сказать, что борьбу против режима воздержания вели не только владельцы газет, хозяева киностудий, бутлегеры и мафия. И далеко не они были самым наиглавнейшим размочиловым, легионом деструкции и нейтрализации американского «сухого закона».

Мы помним, что 18-ю поправку к Конституции США принял Конгресс – законодательная власть, состоящий из Сената и Палаты представителей, но – претворяла-то в жизнь принятое исполнительная власть – президент США, вице-президент, исполнительные департаменты, советы, комиссии, комитеты и пр. Хуже того, поправка была принята вопреки мнению президента, преодолев его вето?! Как вы думаете, можно ли рассчитывать на то, чтобы самовластный, крайне нетерпимый к чужому мнению Вильсон «проглотил» это? Вильсон, по глубокому убеждению которого, «долг лидера партии – держать под своим началом ее конгрессменов и сенаторов, вменив им в обязанность строго следовать за ним, неукоснительно поддерживая его политику в высшем законодательном органе страны» [55].

А если же некий помышлял не поддерживать политику, президент мог, как утверждает историк А. С. Линк, и пригвоздить строптивого убойным заявлением: «Демократ, который не будет меня поддерживать, не является демократом. Он бунтовщик» [56].

А с «бунтовщиками» во времена В. Вильсона не чикались. Вспомним, с какой кровожадностью по указанию президента громили организацию Industrial Workers of the World (Индустриальные рабочие мира). Вот только один эпизод: в сентябре 1917 г. было арестовано сто шестьдесят пять лидеров ИРМ, сто один из которых предстал перед судом и был признан  виновным. Тюремные сроки раздавались щедро – от 10 до 20 лет.

В 1918 г. социалист Юджин Дебс всего лишь за антивоенную речь, произнесенную на съезде социалистов в г. Кантоне (штат Огайо) был арестован и осужден на 10 лет строгого тюремного заключения. Отгадайте: далеко ль ушел демократ Вильсон от диктатора Сталина?

Та же участь за непослушание ожидала и чиновников исполнительной ветви власти. Так 12 февраля 1920 г. был отправлен в отставку государственный секретарь США Роберт Лансинг только за то, что посмел высказать свое собственное мнение о Лиге наций. (Формальный повод для отставки:  госсекретарь без ведома президента во время болезни последнего, но с согласия министров созвал заседание кабинета).

Так мог ли посметь кто из чиновников исполнительной власти, прекрасно зная об отрицательном отношении президента к «сухому закону», проявлять служебное рвение ради реализации 18-ой поправки?
Так мог ли президент Вильсон – этот прожженный расист, убежденный сторонник рабства, противник предоставления женщинам избирательных прав, противник профсоюзного движения, ставленник банкиров и корпораций способствовать проведению в жизнь поправки, которая была не просто «продавлена» республиканцами, но «продавлена» еще и вопреки его мнению? Вопреки мнению  крупных промышленников и демократов из Сената… Не будем, кстати, забывать о том, что президент В. Вильсон не являлся фигурой самостоятельной: за его спиной всегда маячили многочисленные кукловоды, в том числе, и лидер еврейской общины в США, банкир Джекоб Шифф и финансист, биржевой спекулянт Бернард Барух, и, конечно же, Эдвард Мандель Хауз – советник В. Вильсона, его «второе Я» (alter ego).

И еще один немаловажный момент.
Известно, что 2 октября 1919 года В. Вильсон перенес церебральный паралич, и впал в состояние почти полной неработоспособности: «был  патетическим  инвалидом, ворчливым  стариком,  полным  ярости,  слез,  ненависти  и  жалости  к  себе.  Он  был столь  тяжело  болен,  что  ему  позволялось  сообщать  лишь  такую  информацию, которая не могла повредить его здоровью» [57].

И, находясь в подобном состоянии, президент, как утверждается, 27 октября 1919 года наложил вето на «Закон Волстеда» (Volstead Act), принятый Конгрессом, как дополнение к XVIII поправке, закон о запрете на территории США производства, распространения и продажи «напитков», содержащих более 0,5 % алкоголя.
Через два часа после того, как депутаты узнали о решении президента, палата представителей повторно приняла акт большинством голосов, а 28 ок-тября состоялось повторное голосование и в Сенате. Так антиалкогольный закон приобрел силу вопреки воле президента Вудро Вильсона, вопреки воле тех, кто стоял за его спиной и рядом.

4 марта 1921 года Белый дом обрел нового хозяина – Уоррена Гардинга.
Ставим вопрос ребром: мог ли проявить политическую волю президент,  республиканец, масон из Ложи «Марион» №70 У. Гардинг в сфере реализации требований 18-ой поправки, если, как неоднократно утверждала пресса тех лет, его администрация увлекалась выпивкой, женщинами и азартными играми, а сам «Гардинг регулярно принимал своих друзей в Белом доме на длительных партиях в покер, на которых, несмотря на «сухой закон», не было недостатка в виски» [58]?
Под стать Гардингу, кстати, была и супруга его – Флоренс.

Вот только один штрих. Флоренс, – дочь банкира Элиоса Клинга, – будучи девятнадцатилетней девушкой, сбежала из родительского дома к любовнику своему Генри де Вильфе, от которого вскоре родился мальчик Юджин. Но Генри оказался полнейшей скотиной – о семье не заботился, играл в карты да пьянствовал. А вскоре и вообще улизнул на Дикий Запад. И блудная дочь с чадом своим «в подоле», – хочешь – не хочешь, – вернулась в родной городок Марион. Так вот, это чадо, ее сынок пошел, прямо скажем, по папиным стопам: он и спился рано, и картежником стал. Хуже того, регулярно и охотно влезал в безнадежные долги, причем, многие из которых, – оцените цимус! – оплачивали бездетный президент США У. Гардинг и первая леди!?..

И, наконец, самое главное: не смотря на присутствие в ее прошлом двух, столь безусловных неудач – первый муж и единственный сын – Флоренс, – она, теперь уже в Белом доме, собственноручно готовила всевозможные алкоголь-ные коктейли и спаивала мужа своего и всю его братию картежников!? Вот уж, действительно, женская душа – голимые потемки!

Вот и выходит, – вернемся к президенту и к теме нашей, – что только патологический волюнтарист может воображать, будто бы декларированная законодательная инициатива и даже ратифицированная инициатива может увенчаться успехом, когда главный саботажник антиалкогольного курса – глава исполнительной власти.
И какова ж после этого цена всем тем, кто злорадно ухмыляется всякий раз, когда речь заходит о запретах: «мы это уже проходили – нигде еще запретительные меры ни к чему хорошему не приводили, они лишь являются катализатором преступности, порождают подпольный бизнес и т.п. явления»? Будто бы саботаж, учиненный всей вертикалью, – от президента до последнего полицейского, –  мог увенчаться чем-то иным!

Так, быть может, действительной причиной имевшегося размаха подпольной спиртоторговли был все же не «сухой закон», а то беззаконие, в которое впала государственная власть где-то из корысти, где-то из наличия собственного пристрастия к выпивке, а где и просто из подлого нежелания менять привычный, пьяный образ жизни?..

Впрочем, недолго г-н Гардинг попивал виски в официальной резиденции со своими дружками – 2 августа 1923 года в возрасте 57 лет он скоропостижно умирает. Причина смерти – не известна. Вскрытия не было, диагноз не установлен… И в тот же день высшим должностным лицом США становится Калвин Кулидж.
Человек без особых дарований и ярких личностных черт, взошедший на политический олимп благодаря двум случаям, выпавшим на его долю, причем, два раза подряд: будучи губернатором штата Массачусетс, сподобило его выступить против забастовавших полицейских и выпалить фразу: «Никто, нигде и никогда не имеет права на забастовку против общественной безопасности». На следующий день – он становится символом закона и порядка, и, более того, избирается от республиканцев на пост вице-президента, а после внезапной смерти Гардинга еще и президентом [59].

Подобная же воля случая, помнится, имела место и в судьбе В. В. Путина. Будучи уже премьер-министром России, на пресс-конференции в Астане 24 сентября 1999 года его, дипломированного юриста, сподобило сказануть: «Мы будем преследовать террористов везде. В аэропорту – в аэропорту. В туалете поймаем – мы в сортире их замочим». И – этого с лихвой хватило, чтоб самый читающий народ в мире избрал фразера на высший государственный пост! Без предвыборной программы, без предвыборных обещаний…

Профессор Парижского университета, французский историк Андре Каспи (род. в 1937 г.) дал совершенно убийственную характеристику президенту Калвину Кулиджу: «К сожалению, его способности как политика были весьма ограничены. Кулидж решал с грехом пополам текущие дела, сохранив вокруг себя большинство советников Гардинга, чем способствовал снижению роли президента и федеральной власти. Он не осознал, что его государство в двадцатые годы больше не представляло собой сельскую демократию XIX ве-ка» [60].

Мог ли такой президент противостоять коррумпированной и пьющей ад-министрации, доставшейся ему по наследству, мог ли он заставить уважать по-правку к Конституции США? Тем более что и супруга его Грейс Кулидж настолько не переносила трезвость, что белого щенка, которого ей подарили, назвала… в честь виски – Роб Рой!?.. И еще она неоднократно пыталась склонить президента к отмене ненавистного ей «сухого закона»…
(В этом вопросе в лучшую сторону отличалась Люси Уэбб Хейс, супруга 19-го президента Резерфорда Хейса (1877-1881). При ней в Белом доме под полным запретом был не только алкоголь, но и карты, и даже бильярд).

А мог ли проводить политику отрезвления нации Герберт Гувер (1929–1933), пришедший на смену К. Кулиджу, если, как писал в те годы обозреватель журнала «The New republic»: «Г-н Гувер до отвращения непопулярен в Вашингтоне. Я никогда не слышал, чтобы об обитателе Белого дома говорили с большей злобой, чем сейчас» [61]?

Безответственность исполнительной, как, впрочем, и вообще власти, неподотчетность электорату и народу в целом – наиглавнейший порок всех государств мира. Самые наглядные и карикатурные формы этот порок приобрел в России. В 1999 году, когда против Б. Н. Ельцина со стороны оппозиции были выдвинуты серьезные обвинения в коррупции и тяжких преступлениях, отец постсоветской буржуазии, быстренько избавившись от «шапки Мономаха», выставил вместо себя недавнего серенького функционера из бандитского Петербурга В. В. Путина, где этот функционер уже умудрился изрядно поперепачкаться в криминальной грязи (см. в частности, документы М. Салье). Путин же в знак глубочайшей благодарности разрушителю России, даже не будучи еще главой государства, «подмахнул» заготовленный загодя представителями «Семьи» указ – Указ от 31 декабря 1999 г. №1763 «О гарантиях президенту российской федерации, прекратившему исполнение своих полномочий, и членам его семьи», которым определил:
«Президент Российской Федерации, прекративший исполнение своих пол-номочий, обладает неприкосновенностью. Президент Российской Федерации, прекративший исполнение своих полномочий, не может быть привлечен к уголовной или к административной ответственности, задержан, арестован, подвергнут обыску, допросу либо личному досмотру».

Все! Что теперь ни вытворяй, пребывая на посту, ничего тебя за это не будет! Можешь помогать разворовывать общероссийскую собственность, разрушать обороноспособность страны, уничтожать военные учебные заведения и российские разведцентры, топить в океане уникальную космическую станцию «Мир», способствовать вымиранию народов, проживающих на территории России, отдавать китайцам исконно русские земли, можешь осуществлять любую деятельность, несовместимую с национальными интересами Российской Федерации, можешь… Все можешь и – ни за что не ответишь!
Американским президентам начала XX-го века подобная вольница, конечно же, и не снилась, но и они были кой на что горазды. Например, запросто могли «класть с прибором»[62] на 18-ю поправку к Конституции США.

И клали.
Возьмем, например, такой аспект, как преследование нарушителей законодательства и принцип неотвратимости наказания, который, как известно, есть лучший способ предупреждения преступлений.
Так вот, «Оксфордская Иллюстрированная Энциклопедия» в статье «Сухой закон» утверждает: «…несмотря на все запреты и 300 тыс. обвинительных приговоров, вынесенных за период с 1920 по 1930 г., потребление алкоголя продолжалось» [63].  
300 тысяч за 10 лет это – 30 тысяч в год?! А если принять во внимание то, что, скажем, в 1930 году в США проживало 123 млн. человек, значит к суду за нарушение «сухого закона» привлекался только 1 (один) человек из 4.100. В год!
Возьмем конкретный город – Хьюстон. Самый большой город штата Техас. В 1920 году численность Хьюстона составляла 138 тысяч человек. Следовательно, в этом городе к ответственности привлекалось аж 33 человека в год или 2,7 – в месяц?!..  
3 человека в месяц – это яркое свидетельство того, каков преогромнейший был размах подпольной спиртоторговли или же это ясный показатель преступного попустительства, проявляемого властью?
И после этого находятся еще комики, которые без устали трындят: не смотря на принимаемые меры, несмотря на все запреты, не смотря ни на что потребление алкоголя продолжалось!  
Нужно сказать, что действительность была еще смешнее: например, в Нью-Йорке из 4000 арестованных только 6 (шесть!) были осуждены, но ни один из них не попал в тюрьму [64]!

Хуже того, там, где нарушители «сухого закона» в тюрьму все-таки попадали, они выходили из нее досрочно!
Стоит ли после этого удивляться выводу, который сделала комиссия, со-зданная президентом Г. Гувером в мае 1929 года: количество нелегальных баров и пивных в США втрое больше, чем в то время, когда они были легальными?
А пивнушка, как вы понимаете, и даже бутылка с алкогольным пойлом это не пакетик с героином у торговца в подворотне. Чем же, в таком случае, занималась полиция? Полиция занималась пособничеством ядоторговцам! 

Что же касаемо борьбы с контрабандой, то «размах» этой борьбы лучше всего характеризуют данные, представленные в 1929 г. на рассмотрение комиссии Сената главным полицейским комиссаром по контролю над соблюдением «сухого закона» Дж. Андресом: из всего импортного алкоголя, поступающего в страну, перехватывается лишь 5%, а 95% – потребляется населением.
О чем говорят эти цифры? Прежде всего, об отсутствии политической воли, о полнейшей демотивации исполнительной власти и о коррумпированности всех тех структур, которые призваны стоять на страже закона.

При этом не нужно думать, будто бы власть была такой уж беззубой, бес-помощной и т.п. Там, где она хотела и когда хотела, она была достаточно решительна и эффективна. Например, когда Америка боролась за независимость от метрополии, она смогла найти способ воздействия на Англию – колонисты просто ввели запрет: «С 1 декабря 1774 года запрещался ввоз  товаров  из  метрополии, а если до осени в Лондоне не одумаются, то с 1 октября 1775 года намечалось ввести эмбарго на вывоз в Англию» [65].

И мера возымела определенное действие.
Что же мешало правительству Соединенных Штатов в 20-е годы XX-го века даже не объявить бойкот товаров, поступающих из тех стран, из которых шел алкоголь, – Канада, Испания, Франция, – но хотя бы предупредить о такой возможности? Ведь боролись же правительства других стран подобными методами за срыв «сухого закона»? Почему нельзя бороться этими же методами за победу «сухого закона»? Вспомним: «Попытки введения полного постоянного запрета алкоголя в некоторых странах потерпели неудачу в связи с оказанием экономического давления со стороны стран с развитым винодельческим производством… Первой страной, объявившей в 1912 г. о постоянном полном запрете производства, ввоза и торговли алкогольными напитками, была Исландия. Однако под давлением Испании, потребовавшей возобновления импорта своих вин и угрожавшей прекратить закупку исландской рыбы, запрет в 1923 г. был снят.
В Норвегии после референдума 1919 г. был введен запрет на производство и продажу водки и вин крепостью свыше 12%. Однако в 1926 г. в связи с угрозой Франции, Испании и Италии прекратить покупку норвежской рыбы в случае отказа от импорта вин запрет был отменен…
В Финляндии полный постоянный запрет был введен в 1919 г. (решение финляндского сейма о запрещении торговли спиртными напитками, принятое в 1907 г., было отменено царским правительством)» [66].

Конечно, обвиняя исполнительную ветвь власти в попустительстве и сабо-таже, нужно сказать, что и законодатели оказались не на высоте – не только допустили образование в законах лазеек, но и не удосужились эти «дыры» экстренно ликвидировать, когда они выявились.
В частности:
– вплоть до 1929 года, пока не был принят Акт Джоунса, устранивший эту лазейку в законодательстве, не считалось преступлением хранение алкоголя, приобретенного, якобы, еще до начала действия закона;
– «врачам разрешалось выписывать рецепты, по которым выдавалось виски «в медицинских целях». Первоначально доза «лекарства» была ограничена, но затем запрет был снят под предлогом того, что никто не может указать врачу, какая доза вещества оказывает терапевтическое воздействие. В аптеках продавалось «медицинское вино», содержащее до 22% алкоголя, но имеющее «медицинский привкус» [67];
– до 1929 года оставалось разрешенным домашнее изготовление алкого-ля;
– не попала под запрет продажа «виноградного концентрата»: «Брикеты концентрата продавались с «предупреждением»: «Растворить в галлоне во-ды, но не хранить в сосуде более 20 дней, иначе жидкость превратится в вино». Не удивительно, что площадь виноградников в Калифорнии через пять лет после введения «сухого закона» выросла в семь раз. В домашних условиях разрешалось производить до 800 литров (1000 бутылок) вина или сидра в год» [68].
– мало того, что Бюро «сухого закона» подчинялось Министерству финансов, с 1920 по 1933 гг. так и не был продуман порядок финансирования. Например, в 1927 году штаты выделили на борьбу со спиртным лишь одну восьмую суммы, которую они расходовали на контроль над соблюдением правил рыбной ловли и охоты;
– за исполнением антиалкогольных законов в 1921-1929 годах на всей территории США следили 1500 агентов. Сама по себе цифра немалая, но… ес-ли мы вспомним, что в 1930 году в США проживало 123 млн. человек, то оказывается, что на 82 000 жителей Америки приходился всего 1 агент?! Агенты даже не в каждом городе были?! А там, где они были, что они могли? Ведь по действующему демократическому законодательству агенты без разрешения не имели права входить в спики́зи (англ. speakeasyind) – нелегальные питейные заведения или клубы, в которых подавались алкогольные изделия, во времена «сухого закона»?!
Совершенно прав был историк А. Каспи, когда утверждал: «Бутлегеры и контрабандисты процветали в Соединенных Штатах не потому, что они бо-лее хитрые, чем федеральные агенты или специальные агенты Министерства финансов, а потому, что политики значительно облегчали им эту игру…» [69]
Когда за тему американского «сухого закона» берутся ангажированные, проплаченные просветители-интеллектуалы, лоббирующие деструктивные интересы сторонников пьяного образа жизни, в том числе, интересы алкогольного бизнеса, они изображают период запрета так, будто б на его протяжении текли широкие реки пива да виски, из которых миллионы жаждущих, стоя на карачках, вожделенно лакали пьянящую жижу, а рядышком – струились ручьи крови, и – мафия, мафия, мафия… Так «Всемирная Мировая История» утверждает: «В 1929 году было убито и ранено 100 полицейских» [70].
Ох, ах! Аж 100 полицейских! Но, дамы и господа, в России, где пить разрешено всем, всегда, везде и даже на Центральном телевидении – самом общественном месте, – только в прошлом году по данным тогдашнего главы МВД РФ Рашида Нургалиева погибло 322 полицейских, а 3 600 получили ранения и увечья [71].
Ну-ка, сложим и сопоставим: 100 убитых и раненных там и 3 922 раненных и убитых здесь?! Соотношение 1:39! Да период разгула американ-ской мафии по сравнению с нашенским – это тихий час в детском садике!

Противники трезвости нас пугают: «Статистика, приводимая в исследованиях историков, действительно неутешительна: в 1926-м году в США было зарегистрировано более 12 000 убийств» [72].
12 тысяч!!!
Много?
Ну, немало.
Но ведь все ж познается в сравнении.
При «сухом законе» в 1926 году убито 12 тысяч, а через год после отмены «сухого закона» в 1934 году было убито – 12.055 чел. [73].
Еще пример. В относительно трезвом Детройте в 1930 г. было убито 70 человек (число убийств на 100 000 жителей – 4,5), а в полупьяном 1990 г. – 582 человека (56,6 на 100 000).

Далее, по данным НИИ Академии Генеральной прокуратуры количество убийств в пьяной России в 2009 году составило 46,2 тысячи! (В 4 раза больше, чем в США в период действия «сухого закона»). Хуже того, только количество заявлений об убийствах, поступивших в правоохранительные органы, составило 45,1 тысячи, количество же неопознанных трупов за тот же год зафиксировано  77,9 тысячи. Добавьте сюда же еще и 48,5 тысячи лиц, пропавших без вести, но так и не найденных [74].
Так стоит ли убийства связывать с отсутствием алкоголя? Быть может, все наоборот? Чем выше степень алкоголизация общества, тем выше уровень пре-ступности? И не «сухой закон» порождает мафию, мафию порождает – алкоголь!

И бороться с преступностью, в том числе, с организованной, нужно не с помощью алкоголя, а с помощью трезвости.
И если принять за разумное утверждение, предлагаемое Большим Энциклопедическим Словарем – «сухой закон» «привел к целому ряду негативных последствий», то не придется ли нам вместе с тем додуматься до того, что отсутствие «сухого закона», т.е. общенациональное пьянство – приводит к последствиям положительным?
Кроме того, если мы считаем, что «сухой закон» есть причина, породившая мафию, то с отменой «сухого закона», т.е. с устранением причины, должна отмирать и мафия, но ведь этого же не случилось? Например, известно что «к 1977 г. мафия в США владела не менее чем 10 тыс. законных фирм с годовым доходом в 12 млрд. долларов» [75].

16 января 1920 года вступила в силу 18-я поправка к Конституции, на основании которой были «запрещены в Соединённых Штатах и на всех территориях, подчинённых их юрисдикции, производство, продажа и перевозка опьяняющих напитков с целью их потребления; запрещены … также ввоз опьяняющих напитков в Соединённые Штаты и их территории с указанной целью, равно как и вывоз этих напитков с таковой целью». (Конституция США). Но при этом не нужно забывать, что «сухой закон» уже действовал с 1905 года  в таких штатах, как Канзас, Мэн, Небраска и Северная Дакота, с 1912 г. – в девяти, а с 1916 г. – в 26 штатах. Далее, в 1917 г. Конгресс США принимает и направляет на утверждение штатов проект 18-ой поправки о введении «сухого закона». С сентября 1917 г. в стране прекращается производство виски, с мая 1919 г. – производство пива, с 1 июля 1919 г. вводится полный запрет на продажу спиртного, и, наконец, с 16 января 1920 г. вступает в силу 18-я поправка…
И эта мера запретительного свойства находит блестящее отражение в сни-жении душевого потребления алкоголя.
   
Динамика потребления «алкогольных напитков» на душу населения в год
(в литрах абсолютного алкоголя) в США [76]:

Годы    литры
1871–1880    7,5
1881–1890    7,81
1891–1895    8,43
1896–1900    8,68
1901–1905    8,52
1906–1910    7,47
1919–1922    2,74
1922–1933    2,3
1938–1939    6,4
1950    8,2
1960    8,0
1970    9,5

Снижение душевого потребления алкоголя, оказало самое благоприятное оздоровительное влияние практически на все стороны жизни Америки, однако, прежде чем мы об этом влиянии поговорим, я бы хотел обратить внимание читателя на то, что вступление в силу 18-ой поправки совпало с разразившемся в середине 1920 года тяжелым экономическим кризисом, который, как отмечают исследователи, по некоторым показателям был даже хуже Великой депрессии (1929–1939 гг.). Но страна в течение года с небольшим, и, прежде всего, благодаря трезвости, смогла обуздать инфляцию, стабилизировать рост цен, понизить уровень безработицы. Велик народ в состоянии трезвого ума, духа и тела!

Так вот, снижение алкоголизации общества, особенно после 1920 года, конечно же, нашло отражение и в улучшение практически всех социально-экономических показателей. Не зря годы «сухого закона» исследователи называют «эпохой процветания». Прежде всего, резко изменилось отношение к труду: «Между 1919 и 1925  годами производительность возросла на 15  процентов на транспорте, на 18 процентов в аграрном секторе, на 33  процента в  шахтах, на 40 процентов в промышленности. Если принять производительность труда в промышленности в 1919 году за 100, то ее индекс вырос до 126,7 в 1923 году, 138,3 – в 1925 году, 139,3 – в 1927 году и 153,1 в 1929 году» [77].

Соответственно, по темпам экономического роста в 20-е годы Америка выходит в лидеры, и уже к концу десятилетия производит почти столько же промышленной продукции, сколько весь остальной мир. В стране устанавливается высочайший в мире уровень жизни. Уровень безработицы не превышает 3-5%. И при этом цены стабильны, низкая инфляция и низкие процентные ставки по кредитам. Трезвеющая Америка выходит на лидирующие позиции в международной политике и превращается в мировой финансовый центр. Располагая огромными средствами, американские монополии успешно проводят обновление своих основных капиталов, возводят новые заводы и фабрики. 

К 1928 году национальное богатство США достигло 450 млрд. долларов.
К 1929 году автомобиль перестал быть роскошью, и превратился в обычное  средство передвижения: при населении 123 млн. человек автопарк США превысил 25 миллионов машин. Только в 1929 году США выпустили 5,4 млн. автомобилей.
Автомобилестроение, в свою очередь, дало мощный толчок развитию дорог, отелей, бензоколонок, пунктов быстрого питания, увеличению добычи нефти, росту экспорта, появлению новых рабочих мест…

И, конечно же, снизилась общая смертность с 13,7 на 1000 жит. в 1920 г. до  11,3 в 1930 г. [78].
Смертность от цирроза печени упала с 29 случаев на 100 000 человек (в 1911 г.) до 10 на 100 000 человек (в 1929 г).
Снизилась смертность от туберкулеза среди белого населения – с 97,3 (на 100 000 жит.) в 1919 г. до 59,2 в 1927 г. [79].
Понизилась детская смертность среди белого населения: 1921 г. – 72,5 (до 1 года, на 1000 род.), 1930 г. – 59,6. [80].
Увеличилась продолжительности жизни: у мужчин с 56 до 59 лет, у женщин – с 58 до 63 лет.

Не будем забывать, что год введения «сухого закона» совпал с началом  эпохи эмансипации: юбки стали выше колен, женщина пристрастилась к курению, начала водить авто, пользоваться избирательным правом… Раскрепощение становилось той самой идеей, которую на лету подхватили подпольные торговцы алкоголем и прочие растлители душ. Но – душевое потребление алкоголя неизменно снижалось, а блага, даруемые трезвостью, только множились…

Лучше всего, на мой взгляд, о блестящих результатах «сухого закона» рассказано в редчайшей книге Г. Гослара «Современная Америка», изданной в СССР 1925 году:
«…исчезли тысячи и тысячи изобиловавших на этой обширной площади «Saloons», завсегдатаи которых сидели часами в тупом оцепенении, вытянув ноги на стол или стулья, и, по английскому обычаю, не проглатывая, а вливая в свои бездонные желудки целые потоки пива. Точно так же исчезло и бесконечное множество трактиров, где перед заключением всякой сделки полагалась неизбежная выпивка. Исчезли, а это самое главное, стимулы к пьянству, искушение, подстерегавшее на каждом углу рабочего, получившего недельный заработок. Ныне алкоголь более не призывает, не завлекает слабо сопротивляющегося в свои сети. Надо за ним бегать, раздобывать его за высокую цену из-под полы, под страхом быть уличенным, пристыженным и наказанным.  Многие, как сказано, хранят еще винные запасы в собственных квартирах, но так как никому не придет в голову спиваться в своих четырех стенах, как это делалось в шумном кабаке, где посетители щеголяли друг перед другом своим умением выпить и набитым кошельком, то эти домашние кладовые сравнительно безвредны» [81].

 «В домах заключения Филадельфии, через 9 мес. после введения «билля трезвости» – 1.100 камер оказались пустующими, а средняя ежедневная численность заключенных упала с 2.000 до 474 чел. (в марте 1920 г.). Исправи-тельная тюрьма в Чикаго насчитывала 1 апреля 1920 г. 600 осужденных вместо 2.500 (ровно годом раньше)» [82].

 «По заявлению частной лечебницы для душевно-больных в 1916 г. было доставлено 574 пациента, страдавших «алкогольным психозом». В 1917 г. – 530, в 1918 г. – 506, в 1919 г. по истечении «сухого» полугодия – 446, а в 1920 г. – 237 [83]. 

 «Prohibition Bill», несомненно, оказал некоторое влияние и в смысле уменьшения смертности. Несмотря на случаи потери зрения и смерти от ядовитого древесного спирта, широко распространяемого темными элемен-тами и унесшего в новогоднюю ночь 1921–1922 г.г. в одном Нью-Йорке 17 жертв, все же количество мужчин и женщин, напивающихся буквально «до смерти», сильно уменьшилось. В Денвере (штат Колорадо), где прежде каждый год насчитывалось от 25–50 смертей от алкоголя в 1917 г. зарегистрировано лишь 8 таких случаев, в 1918 г. – 6, а в 1919 – всего 1. Городской голова города Детройт, где «Prohibition Bill» был введен 1 мая 1918 г. – уже в апреле 1919 г. сообщает о понижении «пьяной смерти» с 92 до 17 жертв. В Бостоне с 1 июля 1919 г. отмечено уменьшение алкогольной смертности на 50%, самоубийств на 35% и несчастных случаев на 40%. В Нью-Йорке непосредственно и косвенно скончалось от потребления крепких напитков: в 1916 г. – 687 человек, в 1917 г. – 560, в 1918 г. – 252, в 1919 г. – 176, а в 1920 г. всего 98. В Чикаго за тот же промежуток времени также за-метно ослабление «алкогольной смертности» (вместо 245 – 46 случаев). В Филадельфии вместо 187 – 11. В 14 крупных городах (включая упомянутые) годовая смертность от алкоголя с 1916 по 1920 г. пала на 84%» [84].

 «Всюду, в виду отсутствия или, по крайней мере, трудности приобрете-ния алкоголя, народ откладывает сбережения. Значительная их часть тратится на посещение театров и «движущихся картин» (кинематографов) или расходуется на наряды. Американцы утверждают, что из 2 миллиардов долларов, ежегодно откладываемых населением со времени упразднения алкоголя, один вкладывается в постройку небольших домиков; …многие семейства воздвигают себе прочные маленькие домики, чтобы вырваться из тесных, душных квартир, живя в которых отец, а нередко и мать оставляли свой заработок в кабаке» [85].

«Влияние билля на государственный бюджет особенно подчеркивается его приверженцами на примере Канзаса. За этим штатом в «пьяное время» числился долг в 2 миллиона долларов; в ближайшее же время после «осушения» он полностью выплатил долг до последнего цента; возвращенные векселя были с чисто американской помпой публично сожжены на торжественном костре, разведенном перед городским собором» [86].

 «В период проведения билля к первому июля 1919 г. было еще в ходу 177.790 питейных заведений, получавших свой товар из 669 пивоваренных и 74 водочных заводов, годом раньше их насчитывалось гораздо больше: 1.092 пиво-варенных и 236 водочных заводов. Это резкая разница за столь короткий срок обусловлена тем, что многие из них, считаясь с предстоящей ратификацией билля и не дожидаясь его проведения в жизнь и насильственного закрытия алкогольных предприятий, заблаговременно и добровольно перешли на другие виды промышленности.
После вступления в силу билля все 74 существующих водочных завода, рав-но как и все пивоваренные заведения, были закрыты, не получив, разумеется, ни гроша возмещения» [87].

 «Одно очевидно для всякого наблюдателя: билль трезвости, как вытекает из всего вышесказанного, не есть произвольное юридическое построение, измышленное за зеленым сукном и навязанное строптивому или инертному народу. Он органически вырос из самой народной среды. Он возник из признания его необходимости, для предотвращения эксцессов и одичания в этом молодом государстве, представляющем собой еще не оформившийся конгломерат из всех народностей мира, со все новым притоком чуждых, разношерстных пришельцев, с огромной массой неграмотных, с далеко простирающимися прериями и еще недостроенными большими дорогами, по которым рыщут тысячи бродяг и искателей приключений» [88].

И все же… «сухой закон» был отменен. Не по просьбе общественности и не по требованию, как утверждают в невежестве пребывающие или же из подлого умысла лгущие, отменен он был благодаря стараниям Франклина Делано Рузвельта, избранного 8 ноября 1932 года президентом США от демократической партии, который, еще даже не вступив в должность, уже настойчиво требовал от Конгресса скорейшей легализации алкоторговли. (Любопытную вещь подметил 37-ой президент США (1969–1974), рес-публиканец Ричард Никсон, беседуя в мае 1971 г. с руководителем своей администрации Б. Холдеманом: «Забавная вещь, все эти ублюдки, которые требуют легализации марихуаны – все как один евреи. Что, черт побери, не так с этими евреями?»).
И вот, в феврале 1933 года проект 21-ой поправки к Конституции, легализующий «алкогольную марихуану», т.е. отменяющей поправку 18-ю, высшим органом законодательной власти был поспешно одобрен.

И тому были причины.
Во-первых, конгрессмены были запуганы с одной стороны разразившимся кризисом, а с другой – «красной угрозой». Потому-то в их лице, не желающих ставить самих себя на сторону пособников «анархии» и «красных», инициативы «спасителя нации» – Рузвельта, редко встречали сопротивление.  
Во-вторых, в 1933 году в Сенате заседало, не знаю, сколько евреев, но 65 демократов и только 35 республиканцев, в Палате представителей – 310 демократа и 117 республиканца. Понятно, что демократы сенаторы голосовали именно так, как было нужно демократу президенту. И дело не только в партийной дисциплине, но и в персонально-шкурных интересах. Вспомним В. Вильсона: «Демократ, который не будет меня поддерживать, не является демократом. Он бунтовщик». Вспомним А. Линкольна, однажды заявившего своему кабинету: «Семеро «против», один «за», решение принято». При Ф. Рузвельте было точно также, только с несколько большим количеством слов: «Члены правительства надолго запомнили день летом 1933 года, когда разгневанный Рузвельт собрал кабинет и, не стесняясь в выражениях, объяснил: капитан он. Кому не угодно, может в любой момент сойти с ко-рабля» [89].
Ну?! Так кто против? Кто там на новенького?!..
Во-вторых, это ж с языка Рузвельта сорвалось однажды да нечаянно сокровенное: «Дайте мне десять миллионов долларов, и я провалю любую поправку» [90].
18-ю поправку он провалил. За сколько миллионов, которые ему, видимо, все-таки дали, остается только гадать.
Так, кто ж он такой – Ф. Рузвельт, и кто они, стоящие за ним, и способные дать и дающие эти «десять миллионов»?
 
Начальное образование Ф. Рузвельт начал получать под наблюдением частных учителей, причем, первая из них, – гувернантка Рейнхардт, – вскоре оказалась в психиатрической больнице.
Предельно избалованного Франклина, – примите во внимание хотя бы тот факт, что родился он, когда отцу было 54 года, – при всех усилиях со стороны матери, так и не смогли научить играть на пианино и рисовать.
Вообще домашнее образование, по мнению маститых педагогов современности, не самый лучший вариант. Не зря ж до 1980-х годов в США оно находилось вне закона и допускалось лишь для тяжело больных детей. Самый главный минус домашнего образования, как отмечается, – ребенок, в отличие от учащихся в школе, может значительно отставать в развитии. С Рузвельтом фразу «может отставать» мы, конечно же, убираем. Впрочем, мы не можем сказать, что отставание в чем-то не производит по компенсаторному типу развитие в чем-то ином. Вне всякого сомнения, Рузвельт развивался однобоко.
Что же было дальше?
В четырнадцать лет Франклин поступил в третий класс частной школы в городке Гротоп, близ Бостона, а в июле 1899 года уже окончил школу, выйдя из нее семнадцатилетним, с пенсне на носу и с сигаретой в зубах.
(Последнее обстоятельство представляется весьма характерным, особенно в свете сегодняшней информации: «Американские исследователи в 1979 году в классификацию психических заболеваний 3-го издания, ввели табачную зависи-мость как официальное  психиатрическое расстройство» [91].
Осенью 1900 г. Ф. Рузвельт поступает в Гарвардский университет. О его тамошней учебе известный историк, доктор исторических наук Николай Николаевич Яковлев (1927–1996) не без иронии писал так: «Он в поте лица заслужил свой средний балл успеваемости «чуть лучше посредственного». Преподаватели единодушно считали, что студент никак не тянул на четверку с минусом.

В 1903 году Франклин на круглые тройки окончил университет и поступает в аспирантуру, но не получив степени магистра искусств, уходит из Гарварда и осенью 1904 года поступает в Колумбийский университет, где «повторилась знакомая история. В среднем тройки, пара провалов на эк-заменах на первом году обучения» [92].
В общем, не очень заладилось у Ф. Рузвельта с образованием…

С любовью, похоже, тоже не очень – в 1905 году его угораздило жениться на своей кузине, т.е. на сестре – Элеоноре, отец которой – Эллиот Рузвельт – тяжелый алкоголик, зачиная дочь свою, видимо не очень-то думал о том, какие коррективы внесет выпитый им алкоголь в его дитя. А коррективы алкоголь внес и немалые. В отличие от мамы-красавицы, Элеонора была на редкость не привлекательна: рост метр восемьдесят, плоская грудь, большие уши, «заячьи» зубы, недоразвитый подбородок... Страдала комплексом неполноценности. За лживость была с позором изгнана из школы при монастыре… Родителей потеряла рано: мать умерла, когда Элеоноре было всего 8 лет, а вскоре, после принудительного лечения от алкоголизма, умирает и отец. Была лесбиянкой (партнер – журналистка Лорина Хикок). По вероисповеданию относилась к Епископальной церкви, ратовавшей за права секс-меньшинств, и в большинстве епархий которой были рукоположены открытые гомосексуалы.

Семейная жизнь не сложилась. После того, как Элеонора нарожала Рузвельту полдюжины детишек, вдруг выявилось, что пока она занималась родами да прочими хлопотами, ее супруг, тем временем, изменял ей с ее секретаршей Люси Мерсер.

Впрочем, и развод у Элеоноры также не сложился. Властная свекровь – Сара Делано, прекрасно понимая, какую угрозу в пуританской Америке пред-ставлял семейный крах для карьеры ее сыночка, спешно решила все по-своему: Элеонору, с которой у нее шла бесконечная война, поддержала, Люси – запугала, а Рузвельту заявила, что если Франклин уйдет из семьи, он будет лишен наследства. В результате, Рузвельт перед женой извинился, и пообещал прекратить связь с Люси Мерсер. И, разумеется, солгал...

Супружеская измена, на которую случается, идет человек, хотя и умаляет его достоинство, но она может быть объяснима, а потому понята, и даже – прощена. Но сознательная ложь… А Рузвельт до лжи опускался систематически. Лгал всем: Америке, родителям, жене, детям. В частности, 16 июля 1916 г. после того, как поразвлекался с любовницей, он писал Элеоноре: «Дорогая Бэбс! В этом пустом доме мне без тебя опостылело, а ты – противная девчонка, потому что думаешь, будто я не скучаю по тебе все лето. Но ведь ты же знаешь, что это не так!.. Расцелуй детишек за меня, а для тебя у меня тоже припасено поцелуев огромное количество. Твой преданный Ф.»…

Свекровь Сара Делано одержала полную победу – она не допустила распада семьи, но даже она могла не все: по единодушному утверждению биографов после этого инцидента до конца своих дней супруги спали в разных постелях. Хуже того, Элеонора не только не смогла простить Рузвельта, но и получая, видимо, некоторое садомазохистское удовольствие от смакования этой идеи, неоднократно утверждала, что у нее никогда не было желания заниматься сексом со своим мужем, и супружеский долг был для нее только мучением.

Так кто же он – Франклин Делано Рузвельт – этот заурядный неудачник, оказавшийся на вершине великого государства?
Ряд источников утверждает, что первым Рузвельтом, прибывшим в Америку в 1649 году был еврей Клаус Мартензен Розенфельт, женатый на еврейке Жанет Самоэль. Его сын Николас (1658–1742), – общий предок президентов – Франклина и Теодора, – в 1682 женился на еврейской девушке Кунст, которая родила ему сына Якоба (1692–1776).
Сын Якоба – Исаак (1726–1794), прапрадед Франклина Делано Рузвельта, как утверждал выдающийся писатель и публицист Энтони Саттон (1925–2002), 15 марта 1784 г. совместно с А. Гамильтоном присутствовал на первом совещании директоров первого в Нью-Йорке банка – Bank of New York, а с мая 1786 года стал его президентом [93]…
Отец Франклина Рузвельта – Джеймс Рузвельт (1828–1900), похоже, был человеком, от которого удача ушла в бессрочный отпуск:
– женился на Ребекке Хоуланд, но в 1876 году она скончалась;
– на деньги своих трудолюбивых предков создал, и возглавил монополию по добыче битуминозного угля «Консолидейтед коул компани», но «довел ее до ручки», в результате чего в 1875 году его просто вывели из правления;
– в 1872 году стал президентом компании железных дорог юга, но компания вскоре обанкротилась;
– в 1889 году стал президентом Компании морского канала Никарагуа, но в  1893 году компания разорилась…
7 октября 1880 года 52-х летний Джеймс Рузвельт женился на 26-летней Саре Делано, отец которой – Уоррен Делано – многие годы занимался в Гонконге торговлей опиумом.
А в январе 1882 года родился Франклин Рузвельт.

Как утверждают немногие, но независимые друг от друга источники, фамилия Рузвельта произошла от голландских выкрестов Розенфельдов, почему А. Гитлер и считал президента США евреем, и называл его «der Jude Rosenfeld» [94].

Кстати, в 1935 году информация о том, что президент Ф. Рузвельт – еврей, довольно сильно взволновала рядовых представителей еврейской общины Детройта, не посвященных в замыслы своих «кукловодов». Ажиотаж, видимо, был настоль велик, что редактор еврейской газеты «The Jewish Chronicle» Филип Сломович 4 марта 1935 г. даже направил президенту соответствующий запрос. И президент ответил. Причем, практически сразу – 7 марта [95].
Ответ был лукавым, уклончивым, двусмысленным. Как, впрочем, и все выступления Ф. Рузвельта. Между тем, существует совершенно ясное свидетельство его собственной супруги – Элеоноры, рассказавшей за ужином раввину Стефену Вайсу, что прабабкой ее мужа была еврейка Эстер Леви [96].  
И вот тут, дорогой мой читатель, самое время сказать, почему для нас представляется столь важным знать о том, что человек, инспирировавший ликвидацию  американского «сухого закона», был, пусть не евреем, но – «с прожидью». Правда, не иудеем – протестантом, т.е. крещеным христианином. Хотя последнее ничего не меняет, т.к. раввин Реувен Куклин суров и беспощаден: «Еврей, который, не дай Б-г, крестился, хотя и совершил серьёзный грех, остаётся евреем и обязан выполнять все заповеди Торы (выделено мной. Е.Б.).  Он всегда будет оставаться евреем, несмотря ни на что. Нет дороги назад!» [97].
Что ж это за заповеди Торы, которые Рузвельт, будучи президентом США, обязан был выполнять?
Самый крупный еврейский талмудист Моше бен Маймон (он же – Моисей Маймонид, он же – Моисей Египетский) старательно составил список заповедей Торы, коих оказалось – аж 613. И одна из них обязывает и предписывает: «По-строить Храм».
«Построить Храм», – имеется в виду храм Соломонов, – аллегория, выражающая идею достижения мирового владычества и утверждения иудейского вероучения [100].
Не в одиночку, естественно, построить – с «братьями»: «Ф. Рузвельт был посвящен в масоны 10 октября 1911 года в ложе «Голландия» № 8 в Нью-Йорке» [101].
Более того, он даже «дорос» до 32-й степени шотландского обряда и был представителем Великой ложи штата Джорджия.
Итак, 10 октября 1911 года неофит был посвящен в масоны, но – ! – это случилось лишь после того, как Ф. Рузвельт, вечный, круглый троечник, как человек ни к чему более не пригодный, твердо решил податься в политику. Какой-либо идейной ориентации у него на тот момент не было. Потому-то в демократах он очутился совершенно случайно – просто ухватился за первое, совершенно случайно попавшееся предложение и дело с концом. В начале 1910 года в контору, в которой он служил, заехал подписать бумаги Дж. Мак, прокурор округа Датчес, штат Нью-Йорк и – слово за слово, да и предложил начинающему юристу выставить свою кандидатуру на грядущих выборах в легислатуру штата Нью-Йорк. И Рузвельт, конечно же, согласился. И на радостях тут же вступил и в партию, и в масоны.
Когда в округе стала известна его кандидатура, местная газета «Пугкипси игл» 11 октября 1910 г. тонко поиронизировала: «Демократы сделали новое и ценное открытие – они сыскали Франклина Д. Рузвельта… Полагают, что его вклад в избирательную кампанию значительно превышает четырехзначную цифру, отсюда ценность открытия…» [102].

И «четырехзначная цифра», и помощь братьев-масонов сыграли свою историческую роль, тем более, что в те времена сенаторы от штата Нью-Йорк выбирались не населением, а депутатами легислатуры, – Ф. Рузвельт вошел в политику…
Более того, – спасибо браткам из Ложи, – из мелкого клерка юридической фирмы «Картер, Ледиард и Мелбурн», – диплом юриста он так и не получил, –  оказался в должности заместителя морского министра!

Ну, «спасибо» на хлеб не намажешь, – это мы помним. Потому-то Вудро Вильсон, за щедрую финансовую поддержку, оказанную ему во время его президентской избирательной кампании, и «подмахнул» в 1913 году законопроект о создании Федеральной резервной системы, благодаря чему вопрос распоряжения финансовыми ресурсами страны и выпуск национальной валюты перешел в руки еврейских банкиров. Конечно, путь был не столь быстр и прост: сначала, в 1907 году банкиры, войдя в сношение с масоном, президентом Т. Рузвельтом [103], организовали маленький финансовый «кризис», а уж только потом предложили в качестве средства преодоления оного закон о ФРС…

Вполне допускаю, что преступный план ограбления народа разрабатывался не совместно с Т. Рузвельтом, поскольку он, когда в 1907 году целый ряд банков обанкротился, а тысячи людей остались на улице без денег, будучи уверенным, что знает истинный источник проблем, в одной из своих речей, глядя на Моргана и других крупных финансистов, обвинил их в том, что они спровоцировали кризис, чтобы дискредитировать его политику.

Президент смотрел в направлении правильном, но, как оказалось, не дальше собственного носа. Хотя, мог бы и догадаться: если б банкирам понадобилась  дискредитация, они б просто спустили с поводка все свои СМИ. Ни один политический деятель, какую б успешную политику он ни проводил, не способен устоять перед силой общественного мнения, которое создается с помощью прессы. Давно ль сказано: «Ах, злые языки страшнее пистолета»? [104]

Нет, цель банкиров была глобальнее и перспективнее. Об этом с удивительной ясностью писал известный исследователь данной темы Н. В. Левашов: «В 1913 году президент США Томас Вудро Вильсон передал право эмиссии доллара Федеральному Резервному Банку США. Кажется, всё в порядке, Федеральный Резервный Банк и должен напрямую заниматься финансами! Он же и называется Федеральным Резервным Банком. Почти всех, сбивает с толку название банка – Федеральный Резервный. Но очень мало кто знает, что Федеральный Резервный Банк – ЧАСТНЫЙ БАНК и принадлежал в то время финансовой группе – Ротшильд, Рокфеллер & Морган. А теперь необ-ходимо пояснить, что такое эмиссия доллара.

Эмиссия доллара – это право печатать денежные знаки. Так вот, с 1913 года Совет Директоров частного банка стал решать, сколько и когда нужно напечатать денежных знаков Соединённых Штатов Америки! …

Всем хорошо известно: кто контролирует финансы, контролирует страну. В силу этого, с 1913 года Соединённые Штаты Америки контролируются иудейскими финансистами. В принципе, захватив власть в стране через финансовую «революцию», иудеи приступили к своим дальнейшим планам по достижению мирового господства» [105].

Выше мы уже говорили, что Ф. Д. Рузвельт был масоном. Спрашивается, какое это имеет отношение к нашей теме – к ликвидации американского «сухого закона»?
Самое непосредственное!

Дело в том, что масонство – один из инструментов группы людей, называющей себя «избранным народом», стремящейся на основе представлений о собственном превосходстве к достижению абсолютной власти над всеми иными, т.е. к такому всевластию, – бесконтрольному, безраздельному, общепланетарному, – которое принято называть мировым господством.

Господствовать же, властвовать можно только над тем, кто не свободен, кто зависим – от вас лично или от того, что находится между вами и человеком: алкоголь, табак, наркотики, игорные заведения, деньги, вода, еда, одежда… Общество потребления – это общество рабов. И если именно в ваших руках находятся финансы, производство и распределение (торговля) того, в чем нуждаются люди, то именно вы и есть их реальный господин, именно вы и обладаете над ними реальной властью. Независимо от того, нравится им это или нет, осознают они это или же тешат свое самолюбие всевозможными выдумками о своем вселенском одиночестве, автономности, самодостаточности, кутая при этом свои смутные догадки и прозрения в наркотический дурман, достигаемый с помощью зелья, которое вы же им и продали.

 Сеть масонских лож это и есть та паутина, благодаря которой «избранный народ» аккумулирует в своих руках требуемое. Кроме того, ложа – не клуб по интересам. Каждый масон подчиняет свою жизнь достижению целей «братства», независимо от того, кем он является – простым клерком из юридической фирмы или же президентом.

И, наконец, не будем забывать того, что США, как государство, взошло исключительно на масонской закваске.
Первой английской колонией, в которой в 1682 г. поселился первый масон Джон Скин, была Нью-Джерси.

Первое упоминание о масонстве в Северной Америке, – публикация Бен-джамина Франклина, – появилось в «Пенсильванской газете» 8 декабря 1730 года. Сам же Б. Франклин стал масоном в феврале 1731 года, а уже в 1734 году был избран Великим Провинциальным Магистром Пенсильвании [106].
Первой ложей в Америке, получившей в 1733 году патент от Великой Ложи Англии, стала бостонская Массачусетская Великая Провинциальная Ложа св. Иоанна, Великим Магистром которой стал Генри Прайс, а его помощником – Эндрю Белчер, сын губернатора штата Массачусетс,

Можно сказать, что именно с этого момента численность лож начала стремительно расти, и не только в колониях, и не только в среде колониальных чиновников, но и в британской армии. И вскоре масонство уже пронизывало все североамериканское общество, что в значительной степени определяло ход социально-экономических и политических процессов, и даже ход и исход такого явления, как война между колониями и метрополией (1775–1783). Оцените пикантность исторического периода: с одной стороны – назначенный масонами, главнокомандующий Континентальной армией, генерал, масон Дж. Вашингтон, а с другой стороны, т.е. его стратегический противник – командующий британскими войсками, генерал, масон Уильям Хоу, у которого в подчинении тридцать один полк, но только в двух из них обходились без масонских лож.

 И дело не в том, что «масоны, кругом одни масоны», но в том, что «масонское братство» интернационально настроенные масоны ставили выше интересов своего Отечества, государства и народа! Вот почему, например, лорд-мэр Лондона, масон Джон Уилкис не только публично выступал в защиту колонистов, но еще и собирал деньги для колониальной армии, и передавал их масону Б. Франклину, находящемуся в Париже, где закупалось оружие и амуниция. Вот почему многолетняя война за незави-симость велась столь вяло…

В данном случае, и далее мне не хотелось бы утверждать, что масоны действовали по заранее намеченному плану, т.е. был некий заговор, но ведь и считать, будто бы их действия были спонтанными, и совершено случайно совпали друг с другом и по времени и по направлению, тоже не приходится.

Ведущая роль масонов в становлении США хорошо видна при выявлении персон, которые выдвигали идеи, инспирировали определенный образ действий, участвовали в принятии базовых, государствообразующих документов. Так, например, 7 июня 1776 года именно масон Ричард Генри Ли выступил с предложением объявить колонии независимыми от Британии. Идею  поддержали, и для составления декларации о независимости был сформирован комитет из пяти человек, трое из которых опять же – масоны: Бенджамин Франклин, Роберт Ливингстон и Роджер Шерман. Далее, Декларация о неза-висимости была предоставлена Конгрессу, обсуждена, одобрена и 4 июля 1776 года подписана, но из 56 подписантов – 19 были масонами! Б. Франклин, Дж. Вашингтон, президент конгресса Д. Хэнкок…
К тому же, не нужно забывать и о том, что масоны, в отличие от «профа-нов», были идейно едины и организационно структурированы, а значит, и более рациональны, эффективны и успешны.

Все эти и многие иные преимущества вольных каменщиков блестяще про-явились в процессе создания и принятия Конституции США, в основу которой были положены некоторые принципы построения и функционирования масон-ских лож и которая соответствовала масонским идеалам…
4 февраля 1789 года президентом Соединенных Штатов был избран ма-гистр ложи № 22 в Александрии, штат Вирджиния – Дж Вашингтон. Во время инаугурации, состоявшейся 30 апреля в Федерал-холле на Уолл-стрит, президентскую клятву принимал Великий Магистр Великой Ложи Нью-Йорка Р. Ливингстон. Руководил церемонией масон Д. Мортон. Библия, на которой давал клятву президент, принадлежала нью-йоркской ложе №1 св. Иоанна, а напечатана была в Лондоне в 1767 г. На этой же Библии, кстати, в 1989 г. давал клятву и Джордж Буш-старший.  
И еще один знаковый момент.

18 сентября 1793 года Дж. Вашингтон, пребывая в полном масонском облачении, заложил первый камень в основание будущего здания Капитолия – резиденции Конгресса США на холме Дженкинса (ныне Капитолийский холм), используя при этом весь набор масонской утвари: серебряный мастерок, молоток, угольник и уровень. Церемонией руководила Великая Ложа Мэриленда. Вот, как описывают фрагмент этого события известные британские исследователи средневековых религиозных обществ Майкл Бейджемент и Ричард Ли: «Когда Вашингтон дошел до траншеи, куда должен был закла-дываться юго-восточный угловой камень фундамента, ему подали серебряную мемориальную пластинку, на которой были перечислены присутствующие на церемонии ложи. Раздался артиллерийский залп. Вашингтон спустился в траншею и положил пластину на камень. Рядом он поставил сосуды с зерном, вином и маслом – обычные символические принадлежности масонского ритуала. Все присутствующие произнесли молитву и спели масонский гимн, а затем артиллерия дала еще один залп» [107].
Весьма любопытна история и с таким символом, как герб Соединенных Штатов Америки – «Большая печать США».

Решение о создании государственной печати было принято Конгрессом Америки 4 июля 1776 года, а реализацию задуманного поручили Т. Джефферсону и двум масонам – Б. Франклину и Д. Адамсу. Причем, каждый из них разрабатывал свой собственный вариант, исходя из своего понимания сути того, с чем он имеет дело и понимания смысла той череды исторических событий, участниками которых они непосредственно были. Так вот, Б. Франклин, будучи совсем не иудеем, но, видимо, зная кому и чему он служит, пожелал видеть на гербе колесницу с фараоном, преследующим «избранный народ», уходящий из плена вслед за Моисеем – освободителем еврейского народа [108].

Джефферсон, – тоже, вроде бы, не иудей, – но почему-то предложил водрузить на герб детей Израиля, идущих за облаком?..
Если вспомнить, что облако символизирует пророка, сеятеля божественной истины, а главный пророк у иудеев – Моисей, то выходит, что Джефферсон не так уж и далеко укатился от славного изобретателя гро-моотвода.

Интересно, с чего это в головах отцов-основателей такие иудо-синайские мотивы вдруг проросли? Причем, речь-то ведь шла о гербе государства, фигуры на котором представляют собой идею, выраженную через изображение, фигуры, в которых воплощено и зашифровано их условное, традиционное значение?!..
Неизвестно почему, но эти чудные ближневосточные галлюцинации  кон-грессменами были напрочь отвергнуты. Но… что 20 июня 1782 г. ими же было одобрено? Эскиз секретаря Континентального Конгресса Чарльза Томсона, представлявший собой нагромождение масонской символики! На гербе – птица-символ США – белоголовый орлан, крупная хищная птица, живущая на территории США, Канады и Мексики. Оцените: в центре герба СССР было солнце! В центре герба США – стервятник. Так и приходит на ум: «…где будет труп, там соберутся орлы». (Мат. 24:28).

И вся эта некрофильская символика, размещенная на аверсе и реверсе государственной печати, уже во времена Ф. Рузвельта в 1935 году окажется еще и на однодолларовой купюре. Мы, дескать, иудо-масонскому курсу, взятому отцами-основателями, верны.

Кстати, Ч. Томсон предложил в качестве девиза США еще и фразу «Novus Ordo Seclorum» – «Новый порядок веков»… Согласитесь, очень близко тому направлению, которого сегодня придерживается американская администрация – «Новый мировой порядок»… Причем, некоторые из них даже не считают нужным маскировать свои цели. Например, Джордж Буш-старший, будучи президентом США, в 1991 г. прямо так и заявил: «Мы вынашиваем идею об установлении нового мирового порядка…» [109].

Кто же они такие эти «мы»?
Прежде всего, это
– «Совет по международным отношениям», – основан в 1921 году, контролирует ФРС США, Нью-Йоркскую фондовую биржу и ведущие СМИ;
– «Бильдербергский клуб» (1954), являющийся, как утверждает «Независимое военное обозрение», настоящим теневым правительством пла-неты [110];

И есть еще «Трёхсторонняя комиссия», которая была создана в 1974 году по инициативе Дэвида Рокфеллера, и в которую вошли представители США, Европы и Японии. По состоянию на декабрь 2010 в составе Комиссии было свыше 390 участников: политики, банкиры, владельцы крупнейших предпри-ятий…
Так вот, по поводу именно этой Комиссии сенатор США от Аризоны, масон (возведен в Ложу «Аризона» № 2 в 1932 г.), выходец из еврейской семьи Барри М. Голдуотер в своей книге «With no Apologies» высказался совершенно откровенно: «То, к чему на самом  деле стремятся трехсторонщики, это – создание всемирной экономической власти, стоящей над политическими правительствами стран-участниц. Как творцы и управляющие системы – они будут править миром» [111].

И об этом же он же, но в другом месте – почти слово в слово: «Истинной целью Трехсторонней комиссии является создание экономической силы превосходящей по мощности и влиянию политические силы стран. Члены Комиссии хотят править миром» [112].

Члены Комиссии. Хотят. Так можно ль, в таком случае, думать, будто бы президент Ф. Рузвельт был фигурой самостоятельной? Рузвельт – вечный троечник, не способный ни письменно излагать свои мысли, ни ораторствовать: все тексты его выступлений всегда и неизменно подготавливались целой бригадой спичрайтеров! Не способный даже самостоятельно ходить! В начале августа 1921 года он с борта яхты ловил рыбу около канадского острова Кампобелло и, каким-то образом, умудрился свалиться в воду. За всю свою двенадцатилетнюю морскую жизнь я припоминаю лишь два случая, когда человек падал за борт, и оба раза это были люди пьяные. Далее, 10 августа Рузвельт покупался, и в мокром купальном костюме, – а они в те времена представляли собой облегающее фигуру хлопчатобумажное трико в полоску, с рукавами до локтя и от подбородка до колен, – затем, пришел домой и, вместо того, чтобы быстренько переодеться в сухое, улегся спать. Скажите, возможно ли такое на трезвую голову и с нормально работающей головой? Утром встал с ознобом, с температурой… Все обернулось парализацией нижних конечно-стей.
Биографы, пишущие об этом историческом эпизоде из жизни Ф. Рузвельта, неизменно отмечают, что «летом 1921 года полиомиелит парали-зовал его ноги, и этот свой крест Франклин Рузвельт нес мужественно до конца» [113].

И все бы ничего, но… полиомиелит – детский спинномозговой паралич, инфекционное заболевание, которым заболевают чаще дети от 6 месяцев до 5 лет?!..
В общем, болезнь редкая, болеют младенцы и дошкольники, а чтоб  заполучить такую редкость в 39 лет – нужно уродиться просто уникальным неудачником!
И вот этого – беспомощного недоумка, способного лишь охотно и помногу скалиться, показывая окружающим свои прокуренные зубы, избрали (назначили?) на должность президента. Кто же? Не те ли, с кем он расплачивался потом государственными должностями и не только ими?

Электронная еврейская энциклопедия утверждает: «Рузвельт Франклин Делано – единственный в истории США президент, избиравшийся на этот пост четыре раза подряд – в 1932, 1936, 1940 и 1944 гг. На всех этих выборах Рузвельт получал массовую поддержку еврейских избирателей. Никогда до Рузвельта столь значительное число евреев не выдвигалось на ключевые посты в правительственной администрации (например, Б. Барух, Г. Моргентау младший и многие другие). В числе личных друзей американского президента было немало евреев (среди них С. Вайз). Рузвельт весьма ценил и стремился сохранить взаимное доверие, возникшее между ним и американским еврейством» [114].

Историк и литератор Ефим Макаровский в своей замечательной работе «Война и евреи» только подтверждает уже выше сказанное: «…евреи сделали всё возможное, чтобы в Соединённых Штатах к власти пришёл Франклин Делано Рузвельт. Именно евреи явились тем меньшинством, которое дало перевес Демократической партии в предвыборной борьбе 1932-ого года и обеспечило победу Франклина Рузвельта со счётом 472 электоральных голоса против 59-ти» [115].
И что вы после этого хотите от несчастного инвалида, прикованного к инвалидной коляске, которого не любит жена и тиранит мать, готовая в любой момент лишь его наследства? Что вы хотите от человека, непригодного ни к чему – только к политработе, да и то лишь в качестве послушной куклы, пресмыкающейся пред своими хозяевами, дергающими за ниточки из за-кулисья?

 И, вместе с тем, нельзя сказать, что избрание Рузвельта президентом, есть казус, ошибка или же случайность. Напротив, именно такой человек именно в то время и понадобился тем, кто расставлял фигуры на «шахматной доске» эпохи, тем, кто, в частности, был создателем явления, получившего название «Великая депрессия»…
Сам по себе термин – «Великая депрессия» – на мой взгляд, наиподлей-ший, т.к. с его помощью создатели кризиса пытались, а их адвокаты и сегодня пытаются отделить то, что было до избрания Рузвельта, от того, что делалось при его «пришествии». Навязывается представление, будто бы с 1929 по 1932 годы – «Великая депрессия», а с 1933 и далее – уже никакой не кризис, а – выход из кризиса, осуществленный под руководством новоявленного Моисея – Франклина Делано Рузвельта…

Экономисты до сих пор спорят о причинах, вызвавших финансово-экономическую анархию в Америке, и о тех персоналиях, которые ее могли спровоцировать. Эти споры сами по себе и важны, и нужны, и интересны, но если думать еще и об итогах полемических разборок, то, быть может, мы ближе приблизимся к истине, если откажемся от попыток найти исключительно одну причину и только одного виновника. И тогда мы можем признать, что вполне правы американские теоретики – Г. Барнз и Н. Титерз, которые в свое время утверждали:
«За время существования Соединенных Штатов имело место по меньшей мере 25 глубоких экономических депрессий, из которых каждая длилась более года. Может ли мыслящий человек поверить в то, что причиной этих часто повторяющихся депрессий являются пятна на солнце? Циклы депрессий – это не каприз природы, они – результат преступной деятельности алчных людей, подвизающихся в области «больших» финансов и высасывающих из страны все соки своими махинациями, мошенничеством и биржевой игрой.

Эта игра губительна для миллионов ни в чем не повинных людей; она ведет к полнейшей деградации и деморализации важнейших отраслей финансов и деловой деятельности. Биржевая игра приносит нашей экономике больше вреда, чем могли бы принести тысячи Монте-Карло. Причиняемые ею убытки – колоссальны. Потери в результате колебания цен на акции на одной только нью-йоркской бирже в течение 1929–1933 годов составили больше ста миллиардов долларов, что равняется одной трети всех денежных расходов на первую мировую войну» [116].

Очевидно, правы и утверждающие: в кризисе объективно была заинтересована Демократическая партия и кандидат в президенты – Ф. Рузвельт, поскольку инфляция, рост цен, рост безработицы, падение спроса на товары и услуги, сокращение производства, закрытие предприятий, снижение общего уровня жизни – все это очень дискредитировало политику республиканцев и Герберта Гувера, стоящего во главе государственной аппарата. Ведь это именно Ф. Рузвельт в декабре 1924 года утверждал: «…нация не изберет демократа до тех пор, пока республиканцы не ввергнут нас в серьезную депрессию с большой безработицей» [117].
О том же Ф. Рузвельт заявлял и год спустя – в декабре 1925 года: «Нам будет трудно внести раскол в ряды республиканцев, пока продолжается период материального процветания» [118].

Таким образом, демократам было плохо от того, что всем иным было хорошо. А чтоб стало иначе, нужно процветание превратить в кризис. Как и подзуживал провокатор Рузвельт. Вот и рванули, словно подпольные крысы, потомки Моисея – масоны да партийцы подгрызать устои семьи, государства и общества, чтоб потом, когда все рухнет, рвануть всем кагалом к бесхозным рычагам государственной власти – не ради обеспечения национальных интересов, но ради самой власти, ради своего собственного процветания и мирового господства ради тоже.

И есть еще одно соображение, и на мой взгляд оно самое убедительное, относящееся к утверждающим, что кризис – дело рук банкиров ФРС.
Выше я уже приводил довольно интересные соображения на этот счет из-вестного писателя Н. В. Левашова, к которым, казалось бы, уже и добавить-то нечего, но вот намедни в Интернет-журнале «Биржевой лидер» появилась за-метка просто замечательная:
 
Конгресс США хочет полностью контролировать ФРС

27 июля 2012 г.

Конгресс США движется в сторону того, чтобы получить некий контроль над Федеральной резервной службой (ФРС, американский Центробанк). Палата представителей Соединенных Штатов большинством голосов проголосовала за законопроект, который обязывает ФРС представлять отчет о проводимой политике и принимаемых решениях Главным бюджетно-контрольным управлениям страны. Таким образом, Федеральная резервная служба может стать условно-зависимой организацией.
В случае если Сенат, верхняя палата парламента, также проголосует в пользу принятия законопроекта, он отправится на подпись президенту.
Новый законопроект предусматривает оценку бюджетно-контрольным управлением эффективности монетарной политики Центробанка. Одним из главных вопросов будет обсуждение учетной ставки. На данный момент она находится на минимальном уровне в диапазоне 0-0,25 процентов.
Банкиров тревожат некоторые последствия такого развития событий. Так, глава ФРС Бен Бернанке неоднократно заявлял, что попытка взять под контроль деятельность Федеральной резервной службы может стать началом утраты независимости Центробанка.

Федеральная резервная служба была специально создана в 1913 году как независимое федеральное агентство для выполнения функций центрального банка и проведения централизованного контроля над коммерческой банковской системой США. Деятельность ФРС регулирует Закон о Федеральном резерве. Определяющую роль в управлении ФРС играет государство, но форма собственности капитала – частная – акционерная с особым статусом акций.
Как национальный Центробанк, ФРС получает полномочия от Конгресса Соединенных Штатов.

Независимость в работе ФРС заключается в том, что любые решения о кредитно-денежной политике не требуют одобрения Президента США или других ветвей власти. ФРС не финансируется Конгрессом, но в то же время Конгресс осуществляет контроль над ФРС и анализирует его деятельность и имеет полномочия изменять обязанности Федеральной резервной службы законодательным образом.
Татьяна Романенко [119].

Так, спрашивается, зачем же «акционерам» ФРС понадобился в 1929 году этот пресловутый финансовый кризис, обернувшийся еще и кризисом всех сфер жизнедеятельности общества?
В период с 1907 г. по 1913 г., – при пособничестве президентов Т. Руз-вельта и В. Вильсона, – банкирам удалось «приватизировать» «печатный станок» – теперь они могли сами печатать деньги. Но много ли проку от станка, если печать можно, только не сколько хочешь? А что мешало? А мешала «привязка» купюр к «золотому стандарту». Так вот, цель, – конечно, не единственная, но – цель Великой депрессии в том-то и заключалась, чтобы ликвидировать этот ограничитель желаний, этот стандарт, устанавливающий пределы шкурничества. И, кроме того, «доллар было необходимо отвязать от считавшихся до сих пор вечных ценностей. Доллар сам должен был стать главной мировой ценностью и фактически занять место золота» [120].
И именно с этой целью банкиры – закулисные властители и толкали впереди своих подлых замыслов разнесчастного инвалида Ф. Д. Рузвельта!
И, похоже, он вполне оправдал их тайные надежды.
Первое, что сделал инвалид-паралитик, прикативший на инвалидной коляске к рычагам государственной власти, – помог банкирам обобрать американский народ. Как мы помним, Джон Пирпонт Морган и партнеры – отцы кризиса – сначала, с 1929 по 1933 год на треть уменьшили объем наличных денег в США, затем, когда общество было разорено до нужной степени, с помощью своей марионетки – президента Рузвельта, под предлогом борьбы с депрессией, провели конфискацию золота у населения, т.е. убрали из обращения – главного конкурента бумажного доллара, фактически, приступили к отмене золотого стандарта. Более того, после изъятия золота, т.е. после запрещения частного владения золотом в любой форме, кроме обручальных колец и коллекционных монет, – нарушение запрета каралось наказанием до 10 лет тюрьмы, – Рузвельт объявил девальвацию национальной валюты, повысив стоимость золота с 20 долларов за унцию до 35 долларов.
Кто нажился в результате грабежа?
Ротшильды, Варбурги, Рокфеллеры, Морганы, Кеннеди, Барухи… Например, состояние Джозефа Кеннеди с 1929 по 1935 год выросло в 25 раз.
(Справка: Первым из рода Кеннеди на американский континент ступил Патрик Кеннеди, по всей вероятности, в 1848 году. Сведения о его жизни довольно скудны. Известно, что умер он в 35-летнем возрасте от холеры, оставив четверых детей, младшим из которых был Патрик Кеннеди-младший, родившийся в 1862 году.
По прошествии лет, этот Патрик Кеннеди-младший, купил в рассрочку на Хаймаркет сквер в восточном Бостоне грязный кабак. Начал торговать  дрянным пивом и виски. На спаивании и ростовщичестве, нажил капиталец, благодаря которому уже в 30 лет был избран сначала в палату представителей, а затем и в сенат легислатуры штата Массачусетс.

В 1888 году у него родился сын Джозеф. В 1913 году Джозеф П. Кеннеди становится президентом крошечного банка «Колумбийский кредит», а в 1914 году женится на дочке мэра Бостона – Розе Фитцджеральд.
В период «сухого закона», тесно сотрудничая с мафией, сделал на подпольной спиртоторговле состояние – стал миллионером. Этими же деньгами от спаивания американцев, активно поддерживал и Ф. Рузвельта на выборах 1932 года. Имел тесные связи и с сынком Ф. Рузвельта – Джеймсом, с которым заблаговременно, в конце эпохи «сухого закона», посетил Шотландию, чтобы купить права на распространение в Штатах шотландского виски.
Быть может, именно эти за все прегрешения Господь и послал ему в 1961 году апоплексический удар, после которого Джозеф П. Кеннеди, будучи парализованным, просидел безмолвно в инвалидном кресле вплоть до своей, долго – до 1969 года – не приходящей смерти. И еще, – вот уж верно сказано: «отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина» (Иер. 31:29), – его сыновья: Джо – погиб в 1944 г. в Англии при взрыве бомбардировщика, Джон – был убит в 1963 г. в Далласе, Роберт – был убит в 1968 г. в Лос-Анджелесе…)

Второе, что сделал инвалид-паралитик Ф. Рузвельт, ставший президентом, кризисом парализованной страны, так это легализовал алкоторговлю. И не только потому, что трезвость не входила в ассортимент его персональных ценностей, и не только потому, что именно этого от него ждали те, кто рассчитывал «накосить» легкой «зелени», производя отраву и торгуя ею, но еще и потому что в стране стремительно нарастало социальное напряжение, связанное с кризисом, напряжение, надобность в котором для демократов, пришедших к власти, уже отпала.
Дело в том, что, как говорилось выше, для смены власти, для того, чтобы народ очень сильно захотел перемен, захотел сменить власть, нужно было создать недовольство в обществе, и оно было создано…
Подобное в истории случалось не раз. Например, в 1963 г. для дискредитации политики Н. С. Хрущева, занявшего антисталинскую позицию, – в частности, он намечал провести символическое исключение Сталина из партии, реабилитировать Бухарина и воздвигнуть в Москве памятник жертвам сталинских репрессий, – определенные могущественные силы по всей стране создали перебои не только с маслом и молоком, но и с хлебом. У магазинов с раннего утра выстраивались длинные очереди, которые успешно провоцировали антиправительственные настроения. Хотя, например, муки, производилось не меньше, чем в годы предыдущие:
Производство муки (млн. т.):
1960 г. – 35, 1961 – 36, 1962 – 36, 1963 – 36 [121].
Да, валовой сбор зерна несколько уменьшился, но… только на следующий год, после возникновения дефицита, только после того, как Н. С. Хрущева сняли с поста: 1960 г. – 125,5 млн. т., 1961 г. – 130,8, 1962 г. – 140,2, 1963 г. – 107,5 [122].
В 1964 году, как известно, Никиту Сергеевича, все-таки на пенсию спровадили. Но… можно сказать, повезло, т.к. Л. И. Брежнев, сменивший Хрущёва на посту Первого секретаря ЦК КПСС, согласно утверждениям Первого секретаря ЦК КПУ П. Е. Шелеста, в период подготовки Пленума ЦК в 1964 года предлагал В. Е. Семичастному, председателю КГБ СССР, физически устранить Хрущёва, устроив авиакатастрофу, автокатастрофу, на худой конец, отравление или же арест [123].
По этому же пути – создание недовольства – шли стремящиеся сместить с поста генсека М. С. Горбачева, когда в 1985–1987 гг.  создавали сверхочереди за водкой, хотя партийными документами совсем не предписывалось столь шустро и столь резко ограничивать доступность алкоголя, как это делалось. В 1985–1990 годах эти же силы (Н. И. Рыжков и К°) – искусственно и искусно создали всеобщий дефицит, даже в тот период, когда на складах еще были и промтовары, и продовольствие, и всего было больше, чем неотоваренных денег.
Фактически значительную часть документов, которые послужили для де-стабилизации спокойно текущей жизни народа и юридической основой для разграбления СССР на законном основании, подписал тогдашний Председатель Совета Министров СССР, большой любитель водки Н. И. Рыжков (1985–1990). Например, постановление СМ СССР от 2 декабря 1988 года № 1405 «О дальнейшем развитии государственных, кооперативных и иных общественных организаций», в соответствии с которым было «разрешено с 1 апреля 1989 года беспрепятственно гнать товары за рубеж всем кому не лень. Моментально опустели полки магазинов, невиданно подскочили рыночные цены в советских рублях, началась крупномасштабная международная спе-куляция» [124].
Искусственно создав товарный дефицит, правительству пришлось затем ликвидировать его путем многократного повышения цен, т.е. за счет насиль-ственного снижения спроса.
Очередная тотальная «зачистка полок» произошла после выступления Н. И. Рыжкова в мае 1990 г. на заседании Верховного Совета СССР с докладом об экономической программе Правительства, которая предусматривала реформу цен. Советские люди уже хорошо понимали: если с трибуны заговорили о реформе, значит, будут грабить. И шустро сметали с полок все, что могли и что успевали…
Согласимся, трудно пылать добрыми чувствами к президенту, когда всюду – «шаром покати». А президентом СССР – главой исполнительной власти в тот период был именно М. С. Горбачев, т.к. уже прошел III Съезд народных депутатов СССР (1990 г.), отменивший 6-ю статью Конституции, которая законодательно закрепляла руководящую роль КПСС в Советском государстве.
Таким образом, к моменту утраты Компартией руководящей роли,  оппозиционные силы уже создали в стране свою доморощенную «великую депрессию», красноречивым свидетельством наличия которой и служили эти пресловутые  «пустые полки».
Очередные грядущие голые полки, кстати, планировались и в 1989 году на одном из заседаний Межрегиональной депутатской группы (МДГ). Как утверждал 11 декабря 2011 года в телепрограмме «СССР. Крах империи» (НТВ) Ю. А. Прокофьев 1-й секретарь МГК КПСС (1989–1991), есть документ – выступление сопредседателя координационного совета МДГ Г. Х. Попова, где он говорил, что «надо создать такую ситуацию с продовольствием, чтобы продукты выдавали по талонам. Чтобы это вызвало возмущение рабочих и их выступления против Советской власти».
С этой же целью – окончательная дискредитация М. С. Горбачева ради захвата единоличной власти через развал страны, – как рассказал в той же  телепрограмме Н. И. Рыжков, – председатель Совета Министров СССР в 1985-1990 гг., – Б. Н. Ельциным искусственно создавался в стране «табачный голод» – было закрыто в один день «на ремонт» 26 фабрик из 28.
Конечно, не Г. Х. Попов – доктор экономических наук, почетный доктор университета Южная Юта (США), а ныне – советник мэра Москвы С. С. Собянина, запустил те процессы, которые и привели к демонтажу великого государства. Статус наипервейшего врага Отечества оспаривает М. С. Горбачев, заявивший в 1999 году на семинаре в Американском университете в Турции буквально следующее: «Целью всей моей жизни было уничтожение коммунизма, невыносимой диктатуры над людьми. Именно для достижения этой цели я использовал свое положение в партии и стране.  Когда же я лично познакомился с Западом, я понял, что не могу отступить от поставленной цели. А для ее достижения я должен был заменить все руководство КПСС и СССР» [125].
И эта «замена» у него, надо сказать, хорошо получалась: уже летом 1985 года зав. отделом пропаганды ЦК КПСС становится «архитектор пе-рестройки» А. Н. Яковлев, которого в свое время, имея видимо на то достаточные основания, председатель КГБ Ю. В. Андропов считал «агентом американской разведки» [126].
Почти сразу после вхождения М. С. Горбачева в должность генсека, были выведены из состава Политбюро ЦК КПСС Г. В. Романов, Н. А. Ти-хонов, В. В. Гришин, а затем и Д. А. Кунаев, Г. А. Алиев, А. А. Громыко, М. С. Соломенцев, В. П. Никонов, В. М. Чебриков, В. В. Щербицкий, освобождены от обязанностей кандидата в члены Политбюро С. Л. Соколов, Ю. Ф. Соловьев, Н. В. Талызин, П. Н. Демичев, В. И. Долгих…
Параллельно шла кампания по замене министров, заведующих отделами ЦК, секретарей обкомов КПСС, председателей исполкомов...
«За три года было обновлено 85% состава ЦК, что намного превышало показатели 1934–1939 годов, когда они составили около 77%» [127].  
Представляется совершенно очевидным то, что М. С. Горбачев  проводил параноидальный курс на «избиение кадров» потому что, как выше он уже объяснил, у него была еще и сверхзадача: повсеместно отстранить от власти консерваторов – противников предстоящих «реформ» (партхозактив, КГБ, Армия), расставить на руководящих постах «агентов влияния» и затем реализовать план по демонтажу СССР. Понятно, что для таких «подвигов» одного желания маловато будет, нужна еще и оппозиция, которую он и начал старательно создавать не только из СМИ, уже пребывающих в руках его соратника – «агента американской разведки» А. Н. Яковлева. Разъезжая по стране, он, выставляя в качестве «мальчиков для битья», т.е. в качестве врагов Перестройки директоров и партработников, науськивал: «Вы их давите «снизу», а мы их будем давить – «сверху».
Но, если люди сидят за бутылкой водки, «давить» они могут только друг друга, жен своих да детей. Поэтому нужно было активизировать «человеческий фактор» – оторвать рекрута Перестройки от пол-литры, вывести его из состоя-ния сонно-пьяной одури, дабы вскипел он от градуса негодования и заявил во всеуслышание взбаламученной стране: «Мы ждем перемен!»… С этой-то целью и было заблаговременно – 7 мая 1985 г. – принято постановление ЦК КПСС «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма». Не отрезвления ради принято, но ради повышения социальной напряженности. Что позволяет так думать? То, что, практически, сразу – в 1985 году по всей стране началось, как по команде, шельмование и преследование трезвеннического актива: Ф. Г. Углова, Г. А. Шичко, В. Г. Жданова, Б. И. Искакова и многих других. Причем, преследованию подвергались именно те трезвенники, которые говорили о трезвости, а не о пьянстве-алкоголизме. Так ведь оно ж и понятно: власть нуждалась не в трезвом человеке, а в обозленном, в том числе и тем, что ему выпить не дают «на свои, честно заработанные». И вот эту-то обозленность и надлежало  спровоцировать на «огонь по штабам», на слом сопротивления неперестроившихся консерваторов…
К концу 1987 г., как выше мы уже писали, 85% состава ЦК КПСС было обновлено, и был взят курс на гласность и плюрализм, заменены главные редакторы целого ряда газет и журналов («Новый мир», «Московские новости», «Аргументы и факты»), прекращено глушение передач радиостанций «Голос Америки» и «Би-би-си», созданы негосударственные телеобъединения «НИКА-ТВ» и АТВ, появились молодёжные программы «12-й этаж» и «Взгляд», освобожден из ссылки А. Д. Сахаров, помилованы и, соответственно, вернулись из заключения, 140 диссидентов…
В общем, везде уже сидели «свои люди», всюду под советскую экономику и культуру были подложены мины замедленного действия в виде соответст-вующих законов и постановлений, и, что важно, абсолютно все хотели перемен. С той лишь разницей, что одним хотелось обратно, в надежное, как простая табуретка, прошлое, другим – в то завтра, где «будем жить, как белые люди на цивилизованном Западе», а третьим хотелось не так, как было, но и не так, как, похоже, будет… Царило всеобщее недовольство. Но оно, сделавшее свое дело, его творцам уже было без надобности. Поэтому, как сказал Ф. Шиллер: «Мавр сделал свое дело, мавр может уходить». С другой же стороны, социальное напряжение становилось все более и более плохо управляемым феноменом. И тогда власть вновь обратилась к средству, с 1925 года хорошо зарекомендовавшему себя в качестве депрессанта, в качестве «смирительной рубахи», к эффективному средству деполитизации и дезорганизации масс – к водке: с осени 1987 года в СССР на полную катушку был открыт «алкогольный кран». Начался очередной период тотального спаивания. Причем, насильственная, т.е. провоцируемая властью, в том числе, через СМИ, алкоголизация населения, алкоголизация, проводимая путем увеличения доступности алкоголя при всемерном потворстве пьющим и спаивающим, ве-лась тем интенсивнее, чем хуже становилась в стране обстановка.
А обстановка хуже становилась и стремительно. Об «успехах» политики, проводимой М. С. Горбачев, при пособничестве Н. И. Рыжкова, можно судить, скажем, по таким показателям:

 Показатели СССР    1985 год    1991 год
Золотой запас, тонн    2500    240
Курс рубля к доллару    0,64 рубля    90 рублей
Темпы роста экономики    +2,3%    -11%
Внешний долг, млрд. долл.    25    103,9

Не зря ж, враждебные нашему Отечеству иностранные организации так были щедры к г-ну Горбачеву: Израиль наградил его «Звездой Героя» (1992), университеты Израиля – Бар-Илан (1992) и Бен-Гурион (1992) присвоили звание Почётного доктора, США одарили Премией царя Давида (1997) и удостоили Премии Международной женской сионистской организации (1998)…

А вот наш народ оценил этого деятеля совсем по-иному: на  выборах Президента Российской Федерации М. С. Горбачев в 1996 году набрал лишь 0,51 % голосов. Это голоса, наверно, все тех же – А. Д. Сахарова, Е. Г. Боннэр, помилованных диссидентов, да кучки примкнувших к ним. По недомыслию, я думаю.
Однако гораздо дальше «лучшего немца», как разрушитель и упоитель России, забежал Б. Н. Ельцин. Именно он довел все начатое своим генсеком сначала до предела, потом до беспредела и, наконец, до абсурда. Это ж именно он, будучи Председателем Верховного Совета РСФСР подписал Постановление ВС РСФСР от 28 февраля 1991 г. №754-1 «Об освобождении лиц из лечебно-трудовых профилакториев для хронических алкоголиков». И хроники-алкоголики, психически больные, в сущности, люди, вышли на свободу. Кому было куда вернуться, вернулись, и продолжили свое пьянство, свои дебоши, издевательства над родными и близкими. Кому некуда было возвращаться, пополнили армию бомжей и преступников.

Далее, став президентом, он своим Указом от 7  июня  1992  года «Об от-мене государственной монополии на производство и оборот алкогольной продукции» отменил  алкогольную госмонополию, но через год передумал и 11 июня 1993 г. принял Указ «О восстановлении государственной монополии на производство, хранение, оптовую и розничную продажу алкогольной продукции». Затем, правда, опять отменил… Неустойчив был человек, нетверд… Как, впрочем, и все пьющие.
Но… какова ж причина отмены госмонополии, отмены, при которой государство само спаивать не прекратило, оно лишь мобилизовало легион подонков, готовых ради рубля угробить соотечественника? Представляется совершенно очевидным, если государству понадобились подельники, стал быть, оно не справлялась с какой-то задачей пред ним стоящей? Причем, этой задачей были не барыши: при монополии доходы государства от производства и оборота алкоголя составляли по данным председателя Счетной палаты РФ С. В. Степашина до 30% [128], а после отмены монополии – 0,5% [129].
Так с чем же не справлялись «бандиты из Кремля»?
С ростом социальной напряженности.
Нарастающий народный протест – вот, что решил утопить в алкоголе президент Ельцин! И уже в 1993 году душевое потребление алкоголя, и, прежде всего, иностранного, было доведено до 13,9 л. [130]. Именно в это время в магазинах и ларьках появилось убойное пойло из Гол-ландии – спирт «Royal». Причем, на все вкусы: с запахом жжёной резины, со вкусом шампуня, а также без запаха и вкуса, но с неосаждающейся мутью.

О причинах беспрецедентной для нашей страны политики спаивания, пре-красно рассказал С. Ю. Глазьев, академик РАН, министр внешних экономиче-ских связей РФ с 23 декабря 1992 года по 22 сентября 1992 г., выступая в ток-шоу «Общее дело» 4 июля 2009 г.: «Тогда под эгидой Валютного фонда к нам приезжали так называемые эксперты, которые говорили: «Вы знаете, переход к рынку – это будет такая тяжелая вещь. Миллионы людей потеряют работу. Не дай Бог, у вас начнутся народные волнения. Поэтому мы вам можем посоветовать – разрешите полностью алкоголь, проведите дерегулирование, полную либерализацию оборота алкоголя, и заодно разрешите порнографию. И молодежь будет занята. Вот этим будет занята».

Я сначала думал, что они шутят или издеваются – как может разумному человеку такое в голову прийти? – но послушав Бориса Надеждина, понял, что это серьезно. Тогда была немножко другая логика у либералов: пусть лучше он [русский мужик] пьет, чем будет выходить на улицы требовать свои права, протестовать против потери работы, снижения зарплаты» [131].

И алкоголь полностью разрешили. И даже Русской Православной Церкви по просьбе  патриарха Московского и всея Руси Алексия II [132].
Конечно, позже иные будут сожалеть о содеянном в годы голодные. Как, например, экономист А. П. Починок: «Если оценивать торговлю табаком и алкоголем церковью с позиции сегодняшнего дня, то определенно это была ошибка» [133].

Ну, с РПЦ вопрос прост и ясен: увлеклись храмостроительством, развели, соответственно, стадо пастырей, а кормить – нечем...
А вот с Борисом Николаевичем – тут посложнее. Его «ведь не рубли на гонку завели». Человек идейный. Самодур, который очень хотел смотреться демократом. На фоне интеллигентствующей размазни, склонного к пустобрехству, лукавого Горбачева смотрелся выигрышно – широкая русская душа, размашист, крут, при случае, не моргнув глазом, свернет башку, кому хочешь. Понимал, что и для его башки руки есть, и они уже наготове – дай срок и свои же скрутят. Знал – за пьяный погром, учиненный в России, нужно либо всенародно и долго каяться, либо, не смотря ни на что, гнуть свою линию и – поить, поить и еще раз поить в немом позоре стоящую страну, и врать, врать, врать… Сколько сможешь. Борис Николаевич смог до 31 декабря 1999 года. И, наконец, выдохся. И вот, он, уже не мигая, глядя в объектив телекамеры, устало проговаривает: «Сегодня я в последний раз обращаюсь к вам с новогодним приветствием. Сегодня я в последний раз обращаюсь к вам как президент России. Я принял решение. Долго и мучительно над ним размышлял. Сегодня, в последний день уходящего века я ухожу в отставку»…
За несколько лет своего президентства из красавца-мужика Ельцин превратился в изломанного, смертельно измучившегося старика с «кровавыми мальчиками в глазах». Да, «тяжела ты, шапка Мономаха!»…

После телеобращения, после своего отречения от власти, еще сидел этот, по-русски мощный и крутой человечище, несколько минут в тишине и скупые слезы текли по его щекам…

Но этого уже не видела страна, обалдевшая от уже выпитого и от только что услышанного, страна, жующая свою нехитрую предновогоднюю снедь-закусь…
Впрочем, это все потом. А пока… А пока Б. Н. Ельцин после дичайше-безобразнейшего силового демарша, на который способен только одуревший от безнаказанности и зелья алкоголик, – после стрельбы из танковых орудий по прекрасному белому зданию Верховного Совета, стрельбы, устроенной средь бела дня в самом центре столицы, после расстрела участников событий 4 октября 1993 года, преступления, в котором участвовали израильские снайперы и американские спецслужбы, закрепился во власти и теперь уж кому-кому, а ему-то точно разгул народной стихии был ни к чему. И потому он, обретший после лично подписанного Указа №1400, поправшего Конституцию,  статус всероссийского пахана, в радиообращении 12 сентября 1997 года, оставив в своей спальне свою больную совесть, «гнал пургу»: «Российская водка хорошо известна и ценится во всем мире. Мы производим хорошие вина, коньяки. Во многих регионах нашим пивоварам удается потеснить на своем рынке западных производителей. В последнее время значительно расширился и ассортимент.

Хочется, чтобы так было и впредь. Хватит нам употреблять напитки, неизвестно где и неизвестно как сделанные. У нас достаточно заводов, производящих продукцию высокого качества. У нас классные специалисты, многовековые традиции. И мы обязаны сделать все, чтобы эта отрасль экономики развивалась и процветала» [134].  
Эти призывы озвучивал он после того, как при нем и, в значительной степени, «благодаря» ему и его политике, Россия вышла на первое место в мире по потреблению алкоголя и, соответственно, на первое же место по негативным последствиям, связанным с этим потреблением: «…в связи с потреблением алкоголя в 1994 г. погибло 750 960 человек, что составляет 32,6 % всех смертей (прямые и косвенные потери). …алкогольный урон в 1992–1996 гг. составил около 3,4 миллионов человек из 10,5 миллионов общего количества смертей (32,4%)» [135].

Добавим сюда же еще и тот факт, что именно с приходом к власти – 12 июня 1991 года – Б. Н. Ельцина, по данным профессора, доктора медицинских наук Корешкина Алексея Ивановича в «1992 году  начался процесс абсолютной депопуляции, вымирание народонаселения  страны.
За минувшие 5 лет после разрушения СССР (1992–1996 гг.) «естествен-ный» демографический урон по официальным, явно заниженным сведениям со-ставил 3,7 млн. человек» [136].

На циничное, на ничем не прикрытое спаивание народа обратил внимание даже пьющий в то время, – а ныне трезвенник с многолетним стажем, – тогдашний председатель правительства республики Хакасия Алексей Иванович Лебедь. Собрав 26 августа 1998 г. административно-чиновничью братву в драматическом театре им. М. Ю. Лермонтова, он со сцены, мужественно глядя в объективы телекамер, обратился к президенту Б. Н. Ельцину: «Закон об алкогольной продукции… дает возможность производить незаконную алкогольную продукцию. К примеру, существующий в Хакасии АО «Мибиэкс». …Таких заводов на территории России 19 и ни один закрыть невозможно. Они гонят этот спирт вникуда, они спаивают и оглупляют наше население, потому что это выгодно, чтобы наши люди не понимали, что происходит и не противодействовали тому, что происходит. Я обращаюсь с этой трибуны – Борис Николаевич, 19 заводов России спаивают наше население, неужели вы этого не знаете? Приостановите вашим указом работу этих заводов. Если этого не произойдет, то все мы догадаемся, почему это происходит».

Однако вернемся к Рузвельту.
Выше мы уже говорили о том, что кризис был организован до прихода к власти Ф. Рузвельта, и был он организован, кроме всего прочего, и для прихода к власти Ф. Рузвельта. И разница между тем положением, в котором оказался президент США и президент СССР заключается в том, что Горбачев после 1985 года пытался с помощью снижения душевого потребления алкоголя увеличить социальную напряженность в стране, а Рузвельт, как и Ельцин, увеличивая душевое потребление алкоголя, стремился снизить социальную напряженность.
И еще – у одного из них был «Новый курс» («New Deal»), что на еврей-ских сайтах переводится не иначе, как «Новая сделка», а у второго – «Перестройка»…

Таким образом, «сухой закон» был отменен…
Если не принять во внимание все вышесказанное, то – почему же?! Американское общество было не согласным с тем, что повышалось благосостояние граждан, снижалась преступность и смертность?.. Трезвость кому-то создавала прямо-таки невыносимые неудобства?
Разместите на одной чаше воображаемых весов все эти персональные не-удобства неких, не мыслящих жизнь без спиртного, а на другую чашу – все блага, полученные Америкой благодаря «сухому закону», на одной чаше – те эффекты, которые мнятся интоксикацированному субъекту, а на другую чашу – мир в семьях, покой на улицах, оздоровление нации…

Я не могу представить, чтоб люди нормальные могли эдак запросто и добровольно отречься от жизни здоровой и трезвой, если перед ними поставить дилемму: легализовать торговлю алкоголем, но вместе с ней – получить пьяных жен, мужей, отцов, детей, дебоши в семьях, пьяную, омерзительную уличную преступность…
На моей памяти есть случаи, когда по просьбе соседи прекращали ночную пьянку, когда по требованию населения местный орган самоуправления закрывал в микрорайоне винно-водочный магазин, полностью прекращал торговлю спиртным в целом поселке, но я никогда не встречался с тем, чтобы люди, даже самые спившиеся, совсем пропащие и потерявшие совесть, требовали открыть пивнушку, винный магазин или кабак, а значит, позвать пьянство в квартиры, пьяных – на детские площадки, мордобои – в семьи и в общество… А ведь все эти «прелести» – всегдашние и неизбежные спутники свободной алкоторговли.
Поэтому я совершенно согласен с теоретиком и практиком трезвеннического движения Г. А. Шичко, сказавшим: «Ни одна запретительная система не была отменена по вине населения» [137].

Так по чьей же вине столь решительно и быстро был отменен американский «сухой закон»?
Объяснения встречаются разные – от самых глупых до самых подлых, но объединенных абсолютной неубедительностью. Образчиком оных могут послу-жить, например, измышлизмы Раджаба Мамедова: «сухой закон» стал одной из главных причин экономической катастрофы 1929 года» [138], а потому, дескать, его по требованию общественности…
Однако ж, не будем тратить время свое и газетную площадь на подлых и глупых, остановимся на истолковании, пребывающем в Большой медицинской энциклопедии: «В конце 1932 г., под влиянием кризиса и связанного с ним обеднения масс, уменьшения поступлений от налогов, а также явного краха запретной системы, отмена принудительной трезвости была вотирована Сенатом и вошла в силу 5 декабря 1933 г.» [139].
Можно ль удовлетвориться подобным утверждением и согласиться с ним? 

1. Сенат вотировал, т.е. принял голосованием, отмену принудительной трезвости «под влиянием кризиса».
Каким же образом «кризис, – состояние, при котором существующие средства достижения цели становятся неадекватными» [140], – мог побудить Сенат отменить «сухой закон»?
Конечно, причиной людских поступков может быть все, что угодно: от вспышек на солнце до температуры воздуха в помещении Конгресса, но я о логической, а не о ситуационно обусловленной, как вы понимаете, связи. А вот ее-то, логической связи я как раз и не вижу. Ну не думать же в самом-то деле, будто бы конгрессмены, отменяя 18-ю поправку, стремились с помощью пьяного народа да при содействии торговли, подрывающей здоровье населения, снижающей производительность общественно-полезного труда, дезорганизующей общественный порядок, – ослабить действие кризиса, разра-зившегося в США?

2. Сенат вотировал отмену принудительной трезвости в связи с «уменьшением поступлений от налогов».
Насколько нам известно, в том числе, и из вышеприведенных цитат, бюджеты штатов, семей и отдельных граждан только выигрывали от «Prohibition Bill». В таком случае, о чьем же интересе радели сторонники легализации алкоторговли? И если легализаторы надеялись увеличить поступления в госбюджет именно от этого промысла, то химеричность данной меры, мне думается, была совершенно очевидна и в те времена. И нам сегодня остается лишь гадать, на  основе какого теоретического расчета выпестовалась та, неожиданная персонально-умственная пвседоподслеповатость, словно инфекция, охватившая конгрессменов, и приведшая их к позорному решению.
Подобное же, кстати, происходило и в СССР, только несколькими годами ранее.
В декабре 1925 года на XIV съезде ВКП(б) И. В. Сталин, прекрасно зная позицию В. И. Ленина, – «…в отличие от капиталистических стран, которые пускают в ход такие вещи, как водку и прочий дурман, мы этого не допустим, потому что, как бы они ни были выгодны для торговли, но они поведут нас назад к капитализму, а не вперед к коммунизму» [141], – утверждал: «Ежели у нас нет займов, ежели мы бедны капиталами и если, кроме того, мы не можем пойти в кабалу к западноевропейским капиталистам, не можем принять тех кабальных условий, которые они нам предлагают и которые мы отвергли, то остаётся одно: искать источников в других областях. Это всё-таки лучше, чем закабаление. Тут надо выбирать между кабалой и водкой, и люди, которые думают, что можно строить социализм в белых перчатках, жестоко ошибаются».

И уже после введения в СССР водочной монополии, И. В. Сталин 5 ноября 1927 года в беседе с иностранными рабочими делегациями конкретизировал: «Сейчас водка даёт более 500 миллионов рублей дохода. Отказаться сейчас от водки, значит отказаться от этого дохода».
500 миллионов – деньги, конечно, солидные, но… посмотрим на расчеты: «Доход от акцизов на спиртные напитки в 1927/28 г. – 728 млн. руб. Убытки… 1.270 млн. руб.
Таким образом, наши далеко не полные подсчеты убытков показывают, что, как ни заманчивы сотни миллионов рублей акцизных доходов, которыми не прочь козырнуть некоторые недальновидные финансисты, они почти в 2 раза меньше тех убытков, которые могут быть подсчитаны и выражены в рублях» [142].
Так стоило ли для нанесения чистого ущерба экономике страны в 542 миллиона рублей, вводить водочную монополию?
Так стоило ли Сенату для нанесения чистого ущерба экономике США вотировать отмену принудительной трезвости, т.е. ставить бюджет государства в еще худшее положение, а значит, усугублять кризис? Или же тем, кто инспирировал вотирование, именно кризис и нужен был? А не тем ли это нужно было силам,  которые развязали 1-ю мировую войну, и хорошо на этой бойне подразжирели? Следовательно, сторонники алкоторговли, прикрываясь интересами общенациональными, преследовали лишь свои собственные, лишь свои частные интересы?

3. Сенат вотировал отмену принудительной трезвости в связи с «яв-ным крахом запретной системы».
Любопытно, а в чем же он, этот самый «явный крах» проявился? Быть может, в том, что душевое потребление алкоголя снизилось с 8,52 литров – 1905 год – до 2,3 литра – 1922 год – и вплоть до 1933 года держалось на этом, на достаточно низком уровне? И это при всех мафиях – ирландской, итальянской, еврейской, при всем том саботаже, который устроила власть, вошедшая в подлейший альянс с мафиями?
Как же, в таком случае, нужно назвать тот результат – 6,4 литра абсолютного алкоголя на душу населения, который был получен благодаря разрешительной системе через 5 лет после отмены «сухого закона» – к 1938 году, если результат «запретительной системы» – 2,3 литра – БМЭ определила, как «крах»?!
И не странно ли, что власть, вместо того, чтобы сделать все от нее завися-щее, с завидной легкостью капитулировала, и повела страну по пути алкоголизации? Это ли не абсурд?
Бенджамин Франклин (1706–1790), – политический деятель, единственный из отцов-основателей, скрепивший своей подписью все три документа, что лежат в основе образования Соединенных Штатов Америки: Декларацию независимости США, Конституцию США и Версальский мирный договор 1783 года, и чей портрет находится на стодолларовой купюре с 1928 года, – сказал: «Трезвость кладет дрова в печку, мясо – в кастрюлю, хлеб – на стол, кредит – государству, деньги – в кошелек, силу – в тело, одежду – на спину, ум – в голову, довольство – в семью». Президент Ф. Рузвельт и Конгресс, похоже, с этим не согласились…

Беда американского народа заключалась не в том, что он установил в своей стране «сухой закон», но в том, что финал более чем столетней борьбы за трезвость совпал с нашествием орды иудеев, цель и смысл существования которой «состояли в разорении и порабощении других народов, ради наживы и власти» [143].

Литература: