Новости трезвости

Завтра русская столица держит экзамен по трудному государственному предмету – народной трезвости. Завтра устраивается первый «праздник трезвости», т.е. попросту всеобщий сбор пожертвований на борьбу с пьянством. Мне кажется, Петербург должен счесть делом чести откликнуться на это всенародное дело так, как должна откликаться на подобные дела столица великой Империи. Двухмиллионное население первого из городов России должно быть впереди великих решений, оно обязано показывать пример провинции. Как ни утомлены петербуржцы в последнее время благотворительными налетами разных «фиалок», «васильков» и «вересков», – но завтра день исключительный. Завтра все должны превозмочь свою бережливость и безразличие и жертвовать с той готовностью, как если бы дело шло о борьбе против нового татарского нашествия.

Что такое древнее татарское нашествие в сравнении с нынешним пьянством народным? Детская шалость, не больше. Довольствуясь не слишком разорительной данью (иначе России не окрепла бы под игом), получая едва ли больше того, что народ и раньше платил князьям, татары не посягали на веру православную, на народную нравственность, на труд народный, предоставляя покоренному племени жить, как оно хочет. Совершенно иное отношение к народу той тирании пьянства, которое укоренилось в России в наше время и угнетает ее, как самый лютый враг. Пьянство, несомненно, борется с христианской религией, с народной совестью, с государственной дисциплиной, с общественным разумом, подрывая одновременно и основной источник народной силы – здоровье. Из-под татарской (в последние века чисто призрачной) власти Россия вышла большой державой, быстро развившейся в великую. Из-под кабацкой власти народ выходит явно озверевшим, вырождающимся, одичавшим – и чем в конце концов отразится этот ужасный порок народный на самом существовании государства – вопрос очень тревожный. Как новгородцы некогда «пропили» свою великую республику, как Речь Посполитая, по словам историков, пропила свою независимость, – есть огромная опасность, что спивающийся быстро народ русский потеряет свои царственные качества и ,обессиленный, утратит способность защищать Родину. Петербург, если он чувствует себя престольным городом, должен понять национальную опасность и первым ополчиться на нее.

К глубокому сожалению, Петербург в лице правительства до сих пор не сознает своей меры этой опасности и занимается больше распространением пьянства, чем сокращением его. Именно Петербург в течение двух последних столетий, при глубоком безмолвии церкви, заставлял Россию переходить от одной вредной питейной системы к другой, еще более вредной, пока, наконец, усилиями С.Ю.Витте и В.Н. Коковцова не была введена гибельная по своим последствиям винная монополия. И не одно правительство повинно в глубоком бедствии: едва зародившийся парламент наш тоже отнесся к пьянству с гораздо меньшим вниманием, чем следует. Громовой голос депутата Челышева вопиял все эти пять лет ,можно сказать, в пустыне. Государственная Дума так и не удосужилась заняться пьяным вопросом сколь-нибудь серьезно. К стыду русской печати, даже в ней нашлись защитники, если не народного порока, то его правительственной системы его поощрения. Нашлись публицисты, правда, казенной печати, вроде г.Лохтина, которые с цинизмом доказывают, что русский народ – самый трезвый на свете, что он вообще мало пьет, а в деревнях и не совсем не пьет. К счастью, публицисты этого рода не только младенчески обращаются с цифрами статистики, но и способны доходить до абсурдов вроде вышеперечисленного, что лишает их казенное красноречие даже тени убедительности.

В борьбе за отрезвление России приходится иметь в виду не только бюрократическую косность и рутину, но и весьма стойкое невежество в данном вопросе общественных кругов, считающихся образованными. Поэтому, помимо других необходимых мер чисто законодательного характера, следует признать полезной широкую пропаганду трезвости и особенно тот вид пропаганды, который основан на патологии пьянства. Наукой уже добыты важные, часто поразительные выводы по вопросу о пьянстве, но они остаются неизвестными не только глубинам народным, но и образованному кругу. Распространить взгляды ученых, занимающихся проблемой алкоголизма, значит предъявить пьяницам и кандидатам в пьяницы очень суровый приговор, близкий к смертному. Как песнь Моисея предлагала Израилю жизнь или смерть, наука показывает несчастному нашему народу жизнь и счастье на трезвом его пути, и тройную катастрофу на пути пьянства: сумасшествие, преступление и трудовое бессилие.

Одним из наиболее громких борцов за трезвость является знаменитый наш ученый проф. И.А.Сикорский. Мне уже доводилось упоминать о его трудах и цитировать его доводы против пьянства, но я ,кажется, еще на касался замечательной его брошюры «Основы алкогольной политики в России», вышедшей этим летом. Брошюра является ответом на многочисленные запросы к почтенному ученому от членов законодательных палат и обществ трезвости, от врачей и частных лиц. Полная в данном случае инертность правительства, выручающего 764 миллиона на эксплуатации пьяного порока, начинает пугать общественное мнение. Парламент наш чувствует, что на нем лежит долг серьезной реформы в этом деле, – но необходимо вполне ясное представление о размере зла. Профессор Сикорский, далекий от всякого радикализма, пытается сжать в формулу, как существо пьяного вопроса, так и очень простые меры по его сокращению. Прежде всего, нелишне знать, что развитие пьянства имеет не столько физический, сколько политический источник. Повышая налог на спирт, неизменно сокращают потребление его. В Англии акциз на вино в два раза больше, чем в России, и повышение его еще не остановилось. У нас однажды пробовали дать народу дешевую водку (после отмены откупов), но эта «реформа» повела к повальному пьянству населения. Именно в этот период 50-80-х годов прошлого столетия и началась алкоголизация народных масс со всеми ее роковыми последствиями. Чиновники петербургских канцелярий додумались до нелепой мысли, будто народ полезно приучить к ежедневному потреблению водки, и тогда он не будет будто бы напиваться до положения риз. Г-да чиновники ,очевидно, судили по себе. Проф.Сикорский решительно восстает против этой невежественной идеи. Оказывается, что наиболее вредным физиологически является именно регулярное потребление спирта. Изредка напивающийся человек отдыхает от полученного расстройства и залечивает произведенные спиртом раны. Постоянно же пьющий накапливает их в одну сплошную рану, следствия которой на потомстве те же, что острого отравления. Проф.Сикорский опровергает распространенный даже среди некоторых ученых взгляд, будто спирт имеет значительное тепловое и питательное значение. Рюмка 40-градусной водки (притом – первая рюмка) дает около ста калорий тепла, но таких калорий нужно в течение суток от 2.500 до 3.000, последующие же приемы водки парализуют даже и собственную способность – столь крохотную – питать и греть. У опившегося человека температура не повышается, а падает на 2-3 градуса. «Алкоголь, – говорит проф.Сикорский, – во всех дозах и при всех обстоятельствах есть средство, парализующее какую-нибудь функцию жизни. Кажущееся при опьянении психическое возбуждение есть только паралич высшей задержки, только снятие высшего тормоза с нижестоящих функций». У нас выпивают иногда для храбрости, чтобы получить необходимую развязность, но последняя всегда получается «за счет обдуманности и тщательности душевной работы».

Печальная история России так сложилась, что не столько таланта влагалось в жизнь народную, сколько бездарности; вследствие этого жизнь страны до того запуталась и затянулась в узлы, что утомляет народ сверх меры. И бездарно налаженный труд, и бездарно использованный досуг ведут к угнетению чувства счастья. Чтобы устранить тягостное самочувствие (верный показатель общего плохого итога), народ хватается за бутылку водки. Она «растормаживает» его, снимает центральные задержки, и народ «забывает» на время свое горе. Несносна болезнь, но еще опаснее лекарство, ибо оно увеличивает то, против чего борется. Растормаживание от высших задержек особенно опасно ,мне кажется, у некультурных рас. У культурных народов , кроме психологических тормозов самосохранения, ума и совести, есть еще вторичные тормозы – более развитого вкуса, приличия, моды, такта, человеческого достоинства. Поэтому хорошо воспитанные пьяницы – англичане или японцы – даже в пьяном виде не доходят до того сумасшедшего буйства, которое замечается столь часто у нас. Вообще говоря, «алкоголь, – по словам проф. Сикорского, – действует катастрофически, переворачивая верх дном весь status quo психизма, благодаря чему все, бывшее за минуту серьезным, становится трын-травой». Пьяному море жизни по колено – оттого-то так многие и тонут в нем. «Ядовитость (водки), – говорит проф. Сикорский, – значительно превышает питательность ее, уже начиная со второй рюмки, а далее ядовитость быстро нарастает. Ядовитая сила алкоголя выражается понижением и параличом функций жизни, особенно высших – до критики и совести включительно». Слабые люди в алкоголе ищут поддержки, но он поддерживает как веревка повешенного. «Получать энергию из спирта, – говорит проф. Губер, – то же самое, что нагревать паровики пшеничной мукой вместо каменного угля», – слишком уж дорого обходится для организма призрачная пьяная энергия. В чем заключается ядовитость водки? Главным образом – в крепости ее. Это «та несчастливая особенность, которая отличает от всех стран мира; русские пьют исключительно крепкие напитки, особенно беднейшая, трудовая часть населения». Между тем, «крепкий и слабый раствор алкоголя разнятся в своем действии на организм так же, как груз, положенный на человека или брошенный на него с высоты: вес груза тот же, а действие иное». Тут, сказать кстати, основная ошибка плохих казенных публицистов вроде г.Лохтина: он сравнивает только количество спирта у нас и на Западе, не принимая в расчет концентрацию его. «Крепкие напитки, – говорит проф.Сикорский, – быстро проникая в кровь, ударяют своим ядовитым обухом по печени и мозгу» и в результате «необыкновенно большое количество опойных смертей в России в сравнении со всеми другими государствами Европы». Но Но кроме целой армии опившихся, статистика насчитывает многие тысячи людей, ежегодно сходящих с ума от пьянства. Во Франции удостоверено, что алкоголизм является главнейшей причиной смертности от чахотки. Ежегодно во Франции погибает от алкоголизма до 100.000 человек – в стране, где сильно распространено потребление виноградных вин и сидров, гораздо менее опасных, чем наша водка. В строгой соразмерности с пьянством всюду растет преступность и падает трудоспособность населения. Атакованные страшным демоном вина (spiritus vini), народы даже весьма даровитые вырождаются, одинаково телом и душой. Моральное действие алкоголя преимущественно двояко: «усиливать чувство гнева с его производными и ослаблять чувство стыда и его сложных дериватов (чувства чести, человеческого достоинства). Оба условия, понижая идеализм, содействуют утрате душевной тонкости и предрасполагают к асоциальным стремлениям и действиям».

Вот о чем настойчиво говорят врачи-психиатры – об «алкогольном одичании» народа. Нарождается совсем особая психология пьющих, резко отличающаяся от психологии непьющих. Все то в душе арийской расы, над чем целые тысячелетия работали благородные религии, воспитывая утонченный дух народный, все, над чем трудилась героическая аристократия, целые поколения поэтов, философов, художников, ученых, – все, что воспитывало народы в духовной красоте и силе, – все это идет теперь прахом под жестким дыханием пьяного яда. Культурное человечество – и в нем особенно Россия, когда-то напоминало художественную картину, где благочестие и благообразие жизни заставляли иные народы называть их Родину «святою». И что же? Сорокоградусным спиртом смывается вся эта художественная работа веков, вытравляются благородные тона и краски, и цивилизация начинает заживо смердеть. «В течение минувшего столетия, особенно со второй половины его, – говорит проф. Сикорский, – выпукло выступили на сцену жизни во всех даже культурных странах особого типа субъекты, отличающиеся антисоциальностью, жестокостью, половыми аномалиями и неудержимой склонностью к вину. Их коллективное имя: апаши, хулиганы, босяки и т.п. Алкогольная наследственность – один из наиболее вероятных источников происхождения этого типа».

Неужели все это не ужасно? В самом деле, без всяких шуток, татарское нашествие было легче для России, нежели это губительное спаивание народа под предлогом его «потребности». Татары не знали безводного спирта и ,приняв ислам, они своими религиозными законами обязывались в трезвости. Нет сомнения, что одной из стихий той железной силы, которую обнаружила татарская раса, разгромившая почти все великие империи Старого Света, – была ее трезвость, а источником сравнительной слабости разгромленных империй было пьянство. «Руси веселие пити», – сказал св.Владимир, – и это было своего рода пророчеством для последовавшего разгрома России более трезвыми татарами и более трезвой Литвою. Наша бюрократия петербургского периода ведет крайне опасную игру с душой народной, предоставив все государственное могущество для организации возможно широкого распространения водки. Государственный орел со св.Георгием и короной, увенчанной крестом, уселся над дверьми чуть ли не сотни тысяч казенных кабаков, сеть которых доведена до самых глубин народных, до корней деревни. Все сделано для того, что бы приблизить к народу соблазнительный яд, облегчить его добывание и возможное большее потребление. На несметное полчище винных лавок (их уже, кажется, больше, чем церквей) опирается еще более густая подпольная сеть шинков, которые одновременно служат притонами народной проституции и азартной денежной игры.

«Приходится, – говорит проф. Сикорский, – решительно засвидетельствовать вместе с С.Ю.Витте об отсутствии почти всяких забот о трудовых массах, которые предоставлены самим себе в борьбе с таким страшным змеем-искусителем как алкоголь». Да и странно было правительству одной рукой подносить народу соблазнительный напиток, а другой – отодвигать назад. Конечно, все эти казенные попечительства о народной трезвости – одна лишь лубочная декорация, заслоняющая собой истинную сущность нашей «алкогольной политики»… Последняя, по мудрости своей, недалека от той политики, которая заставила православную Россию в Портсмуте униженно поклониться идолопоклонническому, но более трезвому народу, даже втрое меньшему нас по населению (речь идет о поражении в русско-японской войне – прим.ред.).

Как же быть? Надо ,мне кажется, спасаться своими средствами, не ожидая чудес из казенных канцелярий. Надо вызвать инстинкт народного самосохранения, надо воззвать к таланту и совести народа, к чувству его человеческого достоинства, к здравому смыслу. Есть еще в России люди религиозные с непомеркшей жалостью к Родине. Против стихийного бедствия – отравления целой расы – нужно выдвинуть все божественное, что еще осталось в душе народной. Необходим своего рода крестовый поход против дьяволизма. Уже имеются армии для этого похода, например, те пять петербургских обществ, что соединились под покровительством великого князя Константина Константиновича для устройства завтрашнего сбора. Перечислю эти общества: «Всероссийский трудовой союз христиан-трезвенников», «Российское общество борьбы с алкоголизмом», «Александро-Невское общество трезвости», «Российское медицинское общество врачей-трезвенников» и «Самсониевское братство трезвости». Пусть же Петербург – если он голова России – поддержит это прекрасное движение. Петербург за двести лет потратил , вероятно, миллиарды на поддержку кабаков и раззолоченных ресторанов, неужели он не найдет миллиона на трезвость?

22 сентября 1912 г.

* Михаил Осипович Меньшиков (1859-1918) – выдающийся русский публицист начала XX века, идеолог Всероссийского Национального Союза, классик русского расового и этнического национализма. Активно пропагандировал спорт и здоровый образ жизни. Ницшеанец и социал-дарвинист – он не был до конца понят и оценен современниками из правого лагеря, отравленными «трупным ядом XIX века». Зато большевики прекрасно осознавали его опасность и расстреляли при первом удобном случае в 1918 году.




Вернуться к списку новостей
Вернуться на главную страницу